Финал “Экипажа” одним махом стирает героический пафос и на резком вираже выводит его из пространства сказки, где невозможное возможно, в пространство актуальной реальности – туда, где черное и белое давно поменялись местами. Большие начальники и олигархи, владельцы авиакомпаний и аэропортов закатили строгий выговор и уволили пилотов, спасших пассажиров и посадивших самолет в условиях, никак не предполагавших благополучный исход. Пилотам вменили дисциплинарные нарушения и повреждения дорогостоящего лайнера. Вот так вот.
Кстати, литературная фантазия сценаристов подтвердилась в реальности. В интернете, не помню, на каком сайте я прочла, что первые лица “Аэрофлота” очень недовольны появлением “Экипажа”. Мотивировки такие: народ и так боится летать, а этот фильм лишь подливает масла в огонь. Словом, антиреклама.
Финальный эпизод вслед за триумфальной сценой жесткой посадки, на брюхо, ставит под завязку непредполагаемый, но программный, на мой взгляд, акцент: это рефлексия героики и ее цена в наше постмодернистское время.
Когда “Экипаж” Александра Митты (1980) в одночасье стал суперхитом, критика упорно не замечала его жанровой структуры и все больше толковала о героизме советских людей. Напрасно режиссер пытался объяснять устно и письменно, что он снял героическую сказку про трех богатырей на современный лад. Общественное мнение его перекричало. Сказка и быль в коллективном подсознании еще существовали слитно.
Сегодня, 40 лет спустя, сказка здесь больше не живет. Героика и героическое – услада модернистского сознания – отменилась сама собой как рудимент «проклятого прошлого» с его культом сверхчеловека и жертвенности «во имя». Николай Лебедев, с детства мечтавший пересказать любимый фильм “Экипаж”, чутко отреагировал на перемены в обществе. В результате мы получили супертехнологичный продукт, снятый на самом высоком уровне современного визуального колдовства (проект снимался на камеру IMAX оператором Иреком Хартовичем), и с отличным актерским ансамблем. Лебедев позволил себе камео: он дважды появляется в белом спортивном комбинезоне в зале, где тренируются пилоты.
Его любимые эпизоды, – по-моему, не аттракционы, не трудоемкие постановочные эффекты, требующие синхронной работы всего съемочного пула, а те, где главный сюжет пересекается с бытовыми эпизодами, окрашенными в тона мягкого юмора. Семейные сцены с Еленой Яковлевой и Владимиром Машковым, с Данилой Козловским и Сергеем Шакуровым в роли отца и крупного авиаконструктора привносят в сложную инженерную постройку, каковой является фильм, толику домашности и мелодраматизма. Домашние эпизоды – неплохой способ притушить гламур, который, мне кажется, напрягает главных фигурантов. Мне показалось, что Данила Козловский, прирожденный киногерой, не лучшим образом чувствует себя в образе хрестоматийного молодца и ищет характерность, стараясь зацепиться за «неуставные» детали.
У Александра Митты мелодрама присутствовала крупным планом. И пусть авторы нынешнего «Экипажа» утверждают, что просто позаимствовали идею, я все-таки полагаю, что это именно ремейк. Спор здесь бесплоден, потому что вопрос не имеет теоретической базы. Да, действительно нарратив иной, чем у Митты, но сюжетные узлы – те же, включая финальную катастрофу в стране N., где приключилось землетрясение из-за проснувшегося вулкана…. Мотив отца-батяни, воплощенный в старом “Экипаже” в образе командира авиалайнера (в исполнении Георгия Жженова), Куликов и Лебедев, соавторы сценария, преобразовали в двойную линию отца и сына, и патриархальный акцент здесь кстати. Однако, несмотря на то, что Владимир Машков и Данила Козловский – оба классные мастера, их архетипика (оба герои) и типология (оба красавцы и мачо) съедают психологию.
Герой Козловского – анфан террибль, отовсюду выгоняемый нарушитель дисциплины, – по протекции отца поступает в гражданскую авиацию вторым пилотом. Своего нового командира Леонида Зинченко ( в этой роли Владимир Машков) он тоже смущает своим лихачеством, но опытный пилот смекает, что у парня не руки, а крылья, и в аварийной ситуации это может пригодиться. Так оно вышло, когда с развороченного землетрясением аэропорта надо было на короткой полосе поднять лайнер.
Лебедев предпринял максимум усилий, чтобы сказочное действо выглядело хоть сколько-нибудь достоверным. Кое-что удалось, в частности, аттракцион транспортировки пассажиров грузового самолета в лайнер, пилотируемый Гущиным. Перебор компьютерных планов, на мой вкус, вредит фильму в целом, но некоторые любят погорячее, и именно им «Экипаж» и адресован.
Брошенный отцом Гущина упрек непутевому сыну: мол, здоровый лоб, а у тебя “ни бабы, ни неба, ни судьбы” вполне мог бы стать слоганом фильма. К финалу у Алексея есть все перечисленное.
По правде говоря, я совсем не поклонница высоких технологий в искусстве, полагая их, вслед за Борисом Парамоновым, адом XXI века. Триллеры – тоже не мой жанр. И все-таки я пишу про новую работу Николая Лебедева, уважая его восходящий профессионализм и редкий по нынешним временам романтизм. Я вижу попытки режиссера уравновесить мощный зрительский потенциал триллера, то есть суперкартинку, человеческой историей. Особо ценю мессадж режиссера о том, что героизм и самопожертвование сегодня не ценятся в обществе, заточенном на прибыли и доходы.
