Комедийной драме «Тони Эрдманн» Марин Аде о запутанных отношениях стареющего отца с его взрослой дочерью критики ставят самые высокие баллы. Нехитрый сюжет. Застегнутая на все пуговицы брючного костюма амбициозная бизнес-леди Инес — консультант по управлению в нефтяном бизнесе (настоящий бенефис Сандры Хюллер). Ноль свободного времени: переговоры, перелеты, телефонные звонки. И бесконечно достающий ее фриковый папаша Винифред (Петер Семонишек). Представьте: «накладные» зубы, идиотские парики, костюм лохматого монстра. Это настоящее вторжение. Он преследует, возникает неожиданно: на переговорах, представляясь бизнесменом Тони Эрдманном; гонится за ней в командировку в Румынию и там именует себя послом Германии; вынуждает дочь петь на вечеринке незнакомых людей; знакомится и заигрывает с ее подругами. Он неисправим. Неистощим на розыгрыши. В калейдоскопе фильмов о странных папашах вроде «О Шмидте» Александра Пэйна, «Котча» Джека Лемана, да и «Папаш» Франсиса Вебера, фильм Аде, мастерицы психологических кружев (ее «Страсть не знает преград» удостоена «Гран-при жюри «Берлинале») стоит особняком. Все дело в особой природе юмора. Ученица Кассаветиса и Ромера строит невозможные сюжетные конструкции, двигаясь по кромке комедии положений и драмы, выворачивая наизнанку фарсовые жанровые клише, удивляя, провоцируя зрителей. При этом тонко мотивируя каждый рискованный поворот. Ее девиз: за соседней дверью — вселенная! В самом близком родственнике легко обнаружить незнакомца. «Тебе обязательно мусолить все эти пафосные темы: счастье, смысл жизни?» — укоряет романтического предка рациональная дочь. Но именно эти темы, без патетики и риторики будут держать пружину действия. А все провокации, клоунские эскапады стареющего папика — всего лишь крик: «Я есть!», «Я рядом!», «Я жив!». Весь этот карнавал — маскировка нежности. Потребность укоротить «дистанцию огромного размера». Для Марин Аде отчасти это автобиографическая история: «Лучше всего ориентируешься…в собственном доме. Где еще слышны голоса родителей». В теме отцов и детей у нее свой «угол зрения». У повзрослевших «детей», сосредоточенных на собственной жизни и карьере, родители с их докучливой заботой вызывают досаду и раздражение. (Про ту же непреодолимость поколенческих разрывов и «Послесловие» Хуциева). Кино Аде, как и хуциевское, про хрупкость связей, увы, очень временных… И еще одна важная для меня мысль сквозит в сюжете. Сколь бы не были мы другими, отличными от своих «предков», в какой-то момент в наших поступках, лицах, жестах прорастают наши родители.

Выживут только поэты

Джим Джармуш непостижимым образом без всяких визуальных ухищрений привораживает зрителя практически бессюжетным и очень тихим фильмом — «Патерсон». Скромный водитель автобуса Патерсон (Джармуш выбирает на главную роль известного актера с говорящей фамилией Адама Драйвера) живет в городе Патерсон (провинциальный город в Нью-Джерси). Каждое утро просыпается до семи, нежно целует свою прекрасную ирано-американскую жену Лауру. Ест мюсли с молоком. С металлическим сундучком для ланча мягким рассветным утром идет на работу. Слушает в автобусе «Патерсон» разговоры пассажиров. Вечером гуляет с английским бульдогом Марвином, обязательно заглядывая в соседний бар — выпить кружку пива. У него есть секретная тетрадь, куда он записывает свои стихи. Про любовь к Лауре. И про спички. Прекрасная Лаура мечтает, что стихи ее прекрасного мужа непременно его прославят. Сама Лаура раскрашивает черно-белыми узорами свою одежду, занавески, и стены, и пирожные. И кино она любит исключительно старое, черно-белое. В этот хоровод милой рутины осторожно и застенчиво пробирается поэзия (как в сундучок для ланча — портрет Данте Алигьери), и фирменная меланхолическая джармушевская ирония окутывает вас, как утренний туман Патерсона-Драйвера. У Джармуша ведь вампиры — романтически мечтатели, а мертвецы — поэты. Весь фильм — рифмы и повторы (даже название похоже на звучание английского pattern — шаблон, копирование). Лауре снится, что они с Патерсоном близнецы, близнецов он встречает каждый день, как и самодеятельных поэтов самых разных возрастов. И на стене бара среди прочих знаменитостей — в том числе и известного поэта Уильяма Карлоса Уильямса, родом из Нью-Джерси, доктора по образованию — фото Игги Попа, гуру альтернативного рока, про которого Джармуш только что снял кино. Ирония судьбы: идея повторов вышагнула из фильма в реальность, и в Каннской программе два фильма режиссера — помимо «Патерсона» документальная лента про Игги Попа. Медитативное кино Джармуша — ностальгические, наивные и намеренно анахронические стихи про утраченный мир, в котором есть место иллюзиям, тихим разговорам в барах, бескорыстным связям, бесперспективным пристрастиям и беззатейным сердечным склонностям. Про эфемерность самой жизни и поэзии. Которую может и не оценить председатель жюри, создатель кассовой тетралогии «Безумный Макс» и кстати, бывший врач.

«Милашка» на три часа

Современную историю «генералов песчаных карьеров», «деток» или «диких сердцем» попыталась снять британка Андреа Арнольд. «Американский мед» — невыносимо затянутое роудмуви о сбежавшей из дома девятнадцатилетней «милашки» со знаковым именем Стар и чувственной внешностью. Она присоединяется команде таких же оторванных во всех отношениях тинейджеров, зарабатывающих на продажах подписки журналов, бессистемно колесящих в минивэне по Среднему Западу. Фильм, снятый в стиле небрежного «документального кино», претендует выразить дух поколения, игнорирующего материальную идею американской мечты, отрезавшего себя от общества. Но визионерского пейзажа поколения, исследования подростковой субкультуры в духе Гаса Ван Сента, Хармони Корина или Ларри Кларка не выходит. И магнетизма Саши Лэйн в роли Стар на три часа этого видео-хип-хопа очевидно не хватает.

Как Абель великаном стал

В Каннах, как обычно, море разнообразного жанрового кино. Трудно придумать лучшую площадку для взлета зрительского проекта. Стивен Спилберг самолично привез киносказку «Большой и добрый великан» (в названии аббревиатура — «BFG»). Это экранизация книги одного из величайших рассказчиков для детей ХХ века Роальда Даля о длинном тощем гиганте. Однажды ночью носатый ловец снов BFG (Марк Райлэнс, прославившийся в роли советского разведчика Абеля в недавнем спилберговском «Шпионском мосте», здесь неузнаваем и в развевающихся на ветру ушах — неотразим) утащил малышку Софи из сиротского дома, да и унес в Страну Великанов. Не таких добрых, как новый друг Софи, а напротив, злобных и кровожадных. Большой и добрый великан Спилберг с видимым удовольствием сочиняет волшебный мир, насыщая его миллионом деталей. В создании мира снов и грез особо отметим талантливую и — что важно — деликатную работу компьютерных художников.

Кино для детей младшего школьного возраста. Главным образом девочек. Кино про дружбу. Условно говоря, дедушки BFG и его приемной внучки Софи. Сам режиссер пояснял журналистам, что стремился сочетать «тьму и свет»: «Такая комбинация типична и для традиции фильмов Диснея — особенно ранних: «Дамбо», «Белоснежка и семь гномов», «Фантазия», «Золушка». Все одновременно страшно и очистительно, и при этом способно преподать урок — это и побудило меня снять картину по книге Даля». Конечно, до «Дамбо» этой волшебной картине далеко. Да и по силе воздействия высота «Инопланетянина», похожа для короля блокбастеров уже недостижима. Первая цветистая часть вообще густо посыпана сахаром. Зато во второй зритель получает щедрый подарок. BFG и Софи приглашены на завтрак к английской королеве (Пенелопа Уилтон). При помощи разнообразных лорд-камергеров и лорд-гофмаршалов для гиганта организуют стол, поднос с яичницами, кофе в ведро льют из садовой лейки. И даже несмотря на разбитую люстру времен Людовика ХIV, хозяйка и гость друг другом довольны. В финале королевские вертолеты — чистые валькирии — справятся со злобными великанами.

Источник.