Судя по фильмам-предупреждениям, к Апокалипсису ведут десятки дорог
Кинематограф появился в самом конце девятнадцатого века, а сменивший его двадцатый стал веком масштабнейших катаклизмов — моральных, политических, военных, экологических. Предсказанные Александром Блоком «неслыханные перемены, невиданные мятежи» происходили так стремительно, что поначалу кинематограф едва успевал их просто запечатлевать на пленке, без художественных обобщений и уж тем более без экстраполяций. Очень популярный жанр предупреждения в фантастике-прозе за несколько первых десятилетий существования кино почти не попадал на экраны — «Метрополис» Фрица Ланга (1926) и «Облик грядущего» Уильяма Кэмерона Мензиса (1936) были, скорее, исключением из правил.
После Второй мировой войны ситуация существенно изменилась: человек с киноаппаратом окончательно перестал быть только ошеломленным хроникером вчерашних ужасов, а превратился в сочинителя киноисторий о глобальных катастрофах завтрашнего дня. Атомные кошмары Хиросимы и Нагасаки в эпоху противостояния Востока и Запада надолго стали напоминанием о том, что будущее всего человечества отныне под вопросом. Мир теперь был хрупок, крайне уязвим и балансировал на грани Апокалипсиса. О ракетных шахтах и красных кнопках в чемоданчиках лидеров сверхдержав знали даже школьники. Заснув вечером в своей квартире, утром любой житель Земли рисковал проснуться в атомном аду.
Кинофантастика возвела жанр предупреждения на новый уровень, помогла сделаться еще нагляднее. Своеобразными вехами стали фильмы «На берегу» Стэнли Крамера (1959) и «На следующий день» Николаса Майера (1983) — оба о будущей ядерной войне и ее последствиях. Первый, полный мрачных метафор, оказался камертоном кинокатастрофизма на четверть века вперед. Второй, снятый без художественных изысков, зато со спецэффектами, запечатлел конец света с бесстрастностью учебного фильма по гражданской обороне. Любопытно, что картина Майера через четыре года после выхода на телеэкраны США была показана и по советскому ТВ. В это время уже шла горбачевская перестройка, которая свела опасность третьей мировой войны к минимуму. После 1991 года, когда Россия попрощалась с коммунистической химерой, «атомная» тема перестала быть актуальной: жуткие кинопрогнозы превратились в умозрительные страшилки, казалось бы, навсегда.
К сожалению, нынешний всплеск политического конфликта России и Запада заставляет задуматься: не вернется ли на экраны забытая тема? Когда теведущий государственного канала обещает превратить Америку в «радиоактивный пепел», а четверть опрошенных россиян высказывается за применение атомного оружия в случае «внешнего вторжения в Крым», западные сценаристы смахивают пыль с кино- и телесюжетов минувших времен. И уже в новом сезоне американского сериала «Государственный секретарь» на первый план выдвигается тема российско-американского противостояния, чреватого атомной войной. А весной этого года на BBC проходит премьера английского фильма «Третья мировая война: в командном пункте». Картина снята в квазидокументальном жанре и рассказывает о гипотетическом военном столкновении России и Латвии, ставшем детонатором глобальной войны с применением тактического ядерного оружия…
Стоп, не будем больше о третьей мировой. Хочется верить, что люди вовремя одумаются: пальцы не надавят на красные кнопки, ракеты останутся в шахтах, бомбы не взорвутся. Тем не менее у человечества остается множество шансов из эры компьютеров откатиться обратно в каменный век — или, в лучшем случае, сохранить немногое из нынешних завоеваний разума.
«Восемь миллионов жителей тут же принялись затаптывать друг друга насмерть на мостах и в туннелях. Выжившие рассеялись за городом — словно саранча, словно полчища чумных крыс. Они заражали воду. Распространяли брюшной тиф, дифтерит, венерические болезни. Кусали, рвали, убивали, грабили, насиловали. Питались дохлыми собаками и трупами детей… То же самое происходило в Чикаго, Детройте, Вашингтоне, Лондоне, Париже, Бомбее, Шанхае, Токио, Москве, Киеве и Сталинграде — в каждой столице, в каждом промышленном центре, на каждом железнодорожном узле, во всем мире. Цивилизация была разрушена без единого выстрела. Никак не могу понять: почему военные считают, что без бомб не обойтись?» Цитата из антиутопии Олдоса Хаксли «Обезьяна и сущность» (1948) напоминает нам о вариантах кинокатастроф, создатели которых обошлись без мировых войн и даже сверхъестественных событий, вроде нашествия зомби.
В том же году, когда вышла эта книга Хаксли, Джордж Оруэлл написал свой роман-предупреждение «1984» об угрозе тоталитарной диктатуры. Двенадцать лет спустя роман был экранизирован. Через десять лет Франсуа Трюффо снял картину по мотивам еще одной знаковой антиутопии — «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери: о мире, где чтение книг считается преступным. В 1984 году появились вторая экранизация Оруэлла и одновременно с ней — кафкианская «Бразилия» Терри Гиллиама (в этой версии будущего карательную функцию выполняет Министерство информации). Из фильмов, снятых в нынешнем столетии, назовем «Эквилибриум» (2002) Курта Виммера: в центре внимания вновь диктаторский режим, при котором проявление эмоций считается преступлением. И поскольку эмоции под запретом, запрещено и искусство — картины, литература, музыка. Когда вначале из огнеметов сжигают «Джоконду», переклички с Брэдбери очевидны. Мир, оставшийся без чувств, обречен на вымирание. Одна надежда — на тех немногих, кто не хочет мириться с фантазмами в головах политических безумцев…
Следует заметить, что фильмы, подобные «Бразилии» или «Эквилибриуму», сегодня редки. В наши дни постапокалиптический жанр в кино чаще всего не связан с политикой вообще. Всемирная катастрофа вызревает как бы сама собой, без прямого участия официальных лиц из высоких сфер. В знаменитой тетралогии Джорджа Миллера о Безумном Максе (1979—2015), например, авторы абсолютизируют негативные последствия энергетического кризиса. Итог: Земля превратилась в пустыню, а люди — в озлобленных дикарей на ржавых громыхающих повозках. Топливо стало валютой, люди убивают друг друга за канистру бензина. Кино материализует суждение о том, что цивилизация — лишь фрак на обезьяне, до поры подавившей инстинкты разрушения. Эта мысль издавна беспокоила писателей и философов. Даже оптимисты эпохи Просвещения вынуждены были признавать почти гипнотическое обаяние варварства, которому нелегко сопротивляться. В свою очередь кинофантасты благодаря избранному им жанру получали для своих экспериментов куда более обширное поле. И спешили засеять его всевозможными драконьими зубами, чтобы затем продемонстрировать всходы.
Откуда к людям может прийти беда? В принципе, откуда угодно: из космоса, из-под земли, из океанских вод, из чащи лесов, из самых глубин человеческого организма… Спусковым механизмом грядущей социальной напряженности общепланетного масштаба (и следующего за ней «бессмысленного и беспощадного бунта») могут стать, например, далекий взрыв сверхновой, вспышка на солнце, пандемия, экологическое бедствие и тому подобное — за последние полвека Голливуд, кажется, перебрал все варианты фильмов-предупреждений.
О падении метеорита-гиганта, например, сняты десятки кинолент. Прежде всего вспоминается «Столкновение с бездной» (1998) с участием Моргана Фримена. На лице его героя, президента США Тома Бэкка, — боль, усталость, несуетность, груз ответственности, скорбь об утратах и бесконечная печаль от того, что он ничем не может порадовать соотечественников: к Земле летит комета, попытка сбить ее с курса неудачна, Нью-Йорк и Вашингтон будут разрушены. За три года до сентябрьской катастрофы 2001 года в США зрители фильма Мими Ледер увидели на экране несколько апокалиптических картинок. Тут и падающая статуя Свободы, и пробитый купол Капитолия и (что особенно символично) две разрушенные башни WTC. Виноватых нет, и мстить некому: падение небесных камней — не теракт, но явление природы (или промысел Божий), и никакой Бен Ладен с «Аль-Каидой» к этому не причастен…
Существуют фильмы и о новом оледенении. Назовем хотя бы «Послезавтра» (2004, Роланд Эммерих) или недавнюю антиутопию «Сквозь снег» (2013, Пон Чжун Хо). В картине Эммериха в результате «парникового эффекта» на Землю вновь надвигается ледниковый период. Догадавшегося обо всем раньше других климатолога Джека Холла выслушивают слишком поздно — когда Англия уже подо льдом, а на Нью-Йорк обрушиваются наводнение и ледяной смерч. Большая часть бюджета фильма (125 миллионов) ушла на создание немыслимо убедительных спецэффектов утопления и заморозки городов (само собой, не обошлось дело без обледенелого торса статуи Свободы). Поэтому в картине нет звезд первого ряда, которым пришлось бы отвалить огромные гонорары. Оно и понятно: в фильме-катастрофе место суперзвезды занял ледник… Другая антиутопия, «Сквозь снег», — копродукция кинематографистов США, Южной Кореи, Чехии и Франции. Действие происходит в недалеком будущем. Человечество своей безответственностью само приблизило новый ледниковый период, и теперь все замерзло. Считается, что выжить люди могут только в огромном поезде, который несется по кругу без остановки через весь континент. В хвостовом отсеке — плебс, который питается жуткими протеиновыми плитками, а в первых вагонах — элита. Когда у народа в очередной раз забирают детей, местный бунтарь Кертис поднимает восстание. Вместе с ближайшими соратниками главный герой, борясь и побеждая, поведет восставших к первым вагонам, где ему откроется правда: механизм двигателя поезда давно сломался. Чтобы колеса могли крутиться по-прежнему, в качестве рабочей силы используют детей — для того их и забирают у обитателей хвостовых отсеков. И как поступить инсургентам? Оставить все как есть ради новых витков по кругу или сорвать стоп-кран, остановить поезд любой ценой — и попытаться выжить на мерзлой земле?..
Тема экологического бедствия в современном голливудском кино тоже достаточно популярна. Из фильмов, снятых сравнительно недавно, упомянем «Книгу Илая» (2010, Альберт Хьюз и Аллен Хьюз). Главный герой тридцать лет непрерывно идет по Америке — с востока на запад, из пустыни к океану, а под ногами только пыль, пыль, пыль от башмаков, снятых с мертвеца. Собственно, и Земля почти уже мертва: три десятилетия назад природа отыгралась на людях, разрушавших окружающую среду. В озоновом слое оказалась дыра, солнце выжгло (или ослепило) большую часть человечества, а меньшая часть, когда выползла из подземных убежищ, для начала истребила Библию — в отместку Богу за то, что он не спас. Уже по названию фильма ясно, что сюжет будет раскручиваться вокруг Библии — последней оставшейся на планете (или в Америке, что для авторов несущественно). Эту Книгу главный герой с иноческим смирением и самурайской стойкостью несет по выжженным дорогам. В фильме маловато «экшена», однако создатели «Книги Илая» и не ставили целью снять боевик: их интересовала тема Служения в чистом виде…
Напоследок следует упомянуть еще один мрачный сценарий будущего — биологический катаклизм. В 2006 году Альфонсо Куарон снял фильм «Дитя человеческое». Время действия — 2027 год. Мир погружен в хаос. В результате генетического сбоя женщины утратили способность к деторождению, и скоро человечество вымрет естественным путем. В России и в Японии, в Мексике и в Германии все горит, и кружится, и катится в тартарары. Старая добрая Англия, впрочем, еще сохраняет остатки порядка, но все — за счет жесточайшей диктатуры и полицейского преследования незаконных иммигрантов, которых загоняют в лагеря. Иммигранты сопротивляются: стреляют на улицах, устраивают взрывы… и все действия (и властей, и инсургентов) не имеют никакого смысла, если человечество обречено. Однако лейтмотивом фильма становится все-таки не отчаяние. По сюжету, одной-единственной женщине на Земле как-то удалось забеременеть. И если ее вовремя доставить в условленное место на побережье, женщину подберет судно с заманчивым названием «Завтра» — тогда, быть может, ученые сообразят, как помочь человечеству. Главный герой картины, во всем разуверившийся британский законопослушный яппи, выбран в качестве провожатого новоявленной чернокожей Мадонны. Постепенно герой теряет весь свой цинизм и в финале готов рискнуть жизнью ради одного проблеска надежды…
«Надежда» — вот ключевое слово даже для самых мрачных фильмов, снятых в жанре предупреждения. Киноапокалипсис, в лучших своих проявлениях, не просто эффектно пугает зрителя. Авторы в меру своего таланта напоминают нам о ценности жизни на планете и о легкости, с какой жизнь может быть утрачена. Банально? Но это именно тот случай, когда средствами самого массового из искусств необходимо доказывать аксиомы.
