В подмосковном поселке Белые Столбы (Домодедово) состоялся XХI фестиваль архивного кино Госфильмофонда Российской Федерации посвященный двум тематическим юбилеям — 100-летию Февральской и Октябрьской Революциям.
Идея создания фестиваля архивного кино “Белые столбы” принадлежит экс-гендиректору Госфильмофонда, ныне ректору ВГИК-а Владимиру Малышеву и почившему киноисторику-архивариусу Владимиру Дмитриеву, чьё имя на церемонии открытия удостоилось особой овации. Именно благодаря этим деятелям и профессиональному коллективу Госфильмофонд СССР являющийся одним из величайших и крупнейших Синематек мира, сохранил своё уникальное наследие после парада суверенитетов союзных республик. Славные традиции продолжает и нынешний гендиректор Николай Бородачёв, – крепкий гостеприимный хозяйственник (Депардьё подтверждает!) и большой ценитель кинематографа! Архивных дел мастер и куратор-худрук Пётр Багров, с группой киноисториков, по крупицам составляют фестивальный репертуар. Почётным президентом фестиваля является живая легенда советского кино – режиссер Марлен Хуциев. В ходе обзорной экскурсии по Госфильмофонду, с магической одержимостью довелось наблюдать процесс реставрации, где архивариусы-кудесники, вручную, по кадрам возвращают жизнь произведению, отдельно взятому фрагменту из чьей-то жизни, или важному документу эпохи.
«Внутренний киномеханик» в поисках каспийского фантома
Госфильмофонд – закрытая достопримечательность стратегического объекта под надзором ФСО, но в дни фестиваля этот островок не лишен творческого вольнодумия в научно-исторических диспутах. Особо из подсознания вдохновляют мой архивный черно-белый мир картинки собственного киноглаза. После просмотров, в паузах между сеансами, взору предстает дивная картина с березами и заснеженной лесополосой, контрастирующей с темным просмотровым залом. Природный фон весеннего пробуждающегося леса сменяется некогда хорошо знакомым, но подзабытым звуком – ритм-секцией кинопроектора в момент запуска кинопленки. Проекционный звук шуршащей плёнки переносит меня в детство, погружает в таинства магии кино с черно-белыми движущимися картинками. Непередаваемость впечатлений (чувствований) закодировано в моем личном восприятии запаха кинопленки и ощущается полной грудью на невербальном дистанционном монтаже. Впервые структура момента монтажного стыка была найдена в будке киномеханика. Советским пионерам внушали мечту о космонавтике, а у меня был свой космос, открывающийся через квадратное окно кинопроекционной будки всех центровых бакинских кинотеатров. Ещё со времен студенчества таилась мечта попасть в эту святая святых, а в свое время даже был расписан увеличивающийся список нетленок на кинопленочном носителе, которые грезил просмотреть под звуки кинопроектора и по сей день будоражащего меня и моего «внутреннего киномеханика», словно мой первый детский киносеанс.
Вояж в Госфильмфонд ставил целью найти эксклюзивные кинокартины вне сетевого пространства, упрятанные за семью замками. Наконец-то удалось приблизиться к главному таинственному объекту исследования кинокартины «Каспийцы» (1943-(4)?) – это агитационный фильм производства Бакинской киностудии (ныне «Азербайджанфильм»), с уникальной формулой повествования от комедиографа Григория Александрова. Результаты изучения сенсационной находки раскрываются ниже. Для самых верных терпеливых читателей прямо на финальный десерт все шокирующие подобранности.
Синематека «Белых Столбов» в XXI раз открыла двери кинозала, а также закрома своих полок и архивных «новинок» из других мировых синематек. Для кинозрителя-синефила фестиваль архивного кино – это сакральная кладезь Храма представляющая определенный период мировой истории, запечатленный в лентах кинодокументов и постановочных кинополотен. Традиционный Кинофорум «Белые Столбы» эксклюзивно живет для профессиональных зрителей и ценителей седьмого искусства — историков и критиков. Форум относят к событиям из разряда уникальных, где записывается и порой заново переписывается история кино. Иногда она противоречива как никакая другая история иных направлений в искусстве. Ежегодно научные сотрудники Госфильмофонда извлекает из своей огромной, кажущейся безграничной коллекции нечто сенсационное. На мою удачу в год 100-летия двух революций, программу «100-летие революции» составили документальные и художественные фильмы, созданные на тему событий 1917 года режиссерами Старого и Нового Света.
Архивная революция
Фильм «Заря русской революции» – совместное русско-французское производство братьев Пате и с участием актеров советского кинематографа. Копия фильма предоставлена французской синематикой. Дата производства на стадии уточнения, а по предварительным версиям фильм режиссера Ричарда Болеславского, имеет отношение к экономическому буму России 1913 года. История поиска – это результат переписки специалистов – сотрудников архивных хранилищ России, Франции, США. Как выясняется, фильм, скорее всего, попал под цензуру царской России и только спустя столетия, предстал впервые на суд профессиональной публики в современной России. Причиной запрета, условно говоря, был сюжет (без надписей и титров) о диверсантах-революционерах, готовящих теракты против царских чиновников. Получается, что предвестники революции наводили страх даже на уровне иллюзиона. В одной из ролей снялась Вера Барановская, сыгравшая затем главную героиню в фильме Пудовкина «Мать» (1926).
В репертуарной программе было интересно познакомиться с голливудским взглядом на русскую революцию бродвейского режиссера Джона Кромвеля. Фильм повествует о романтической истории любви случившаяся в год двух революций между красным комиссаром (Дж. Бэнкрофт) и велико-княжеской балериной (Мириам Хопкинс). Картина производства студии Томаса Эдисона в постановке Джона Коллинза «Казацкая нагайка» (1916) представлена по обмену с «George Eastman House» USA. Фильм о России, которую «умом не понять, и общим аршином не измерить», но можно просто лицезреть в виде набора традиционных штампов с угарной водкой, злыми жандармами, добрыми революционерами с чайными блинными посиделками; плюс немного мелодрамы и обязательный контекст тех предреволюционных лет – каторга и ссылки по этапу в Сибирь.
Из советского кинематографа на тему революции, оказался необычный образ Ленина, воплощенный Иннокентием Смоктуновским в фильме «На одной планете» (1965) Ильи Ольшвангера.
Роль Ленина сыграна Смоктуновским в то самое время, когда он параллельно все ещё пребывал в образе «Гамлета»(1964) Григория Козинцева. Это необычный Ленин, с гамлетовскими мотивами, полный сомнений о целесообразности революции, что усиливает трагичность его колебаний, особенно в откровениях с Троцким. Возможно этот оттепельный а-ля сартровский нетрадиционный Ильич, на момент демонстрации фильма, стал неактуальным в так называемую эпоху застоя. Так фильм был предан забвению.
Кино-следопыты
Из категории «Находка архива» немого кино времен НЭПа, запомнилась эксцентрическая комедия «Богатый Яша» (1926), с массой эскападных трюков, как некий маркетинг банковской рекламы с займами и лотереями. История самой находки не менее эксцентрична, чем само типовое развлекательное самодеятельное кино эпохи утопии. В середины 80-х около московского Дома Пионеров, были обнаружены коробки с плёнкой, которые подобрал пионер-следопыт и вручил старшему брату киноману. Брат, в свою очередь, через пару лет поступил на киноведческий факультет ВГИКа, в мастерскую киноисторика-киноведа Николая Изволова, который стал изучать находку. В ней не было начала и титров фильма. На исследовательский процесс ушли десятилетия пока изучали лица артистов эстрадного жанра Якова Гринберга и Георгия Лосева. Сотрудникам Госфильмофонда пришлось вести поиски через архивы НКВД, в результате чего добрались до любительской студии «ассоциации молодых режиссеров», где были найдены производственные документы. Таким образом было найдено название фильма, имя режиссера Михаила Авербаха. Это один из тысячи подобных примеров скрупулезной работы мастеров архивных дел. Как тут не вспомнить экскурс по цехам Госфильмофонда, где поражает энтузиазм технического персонала, который возвращает жизнь произведению вручную по кадрам, а то и отдельно взятому фрагменту чьей-то биографии.
Профессиональные дебютанты
Первые шаги больших мастеров советского кино были представлены в рубрике «Студенческие работы». Являясь поклонником выдающегося кинотандема советского и постсоветского кино Александра Миндадзе –Вадима Абдрашитова, не мог пройти мимо студенческой курсовой Вадима Юсуповича! 13-ти минутный кино-этюд «Репортаж с асфальта» (1971), под саундтрек Allegretto Бетховена, демонстрирует будущий творческий потенциал мэтра.
Сквозь призму динамики построения ассоциативного визуального ряда (монтажа), с движением внутри кадра, передающим зарождающее безумие столичного ритма жизни, где личность человека поглощается толпой. Эта курсовая работа стала знаковой визитной карточкой ВГИКа, её демонстрируют среди избранных лент как учебное пособие для первокурсников в жанре кинорепортажа. В свой последний незавершенный фильм, руководитель мастерской Михаил Ромм собирался включить работу своего ученика Абдрашитова, ставшего в дальнейшем эталоном советского и постсоветского кино. Возможно документалист-экуменист Годфри Реджио где то на фестивалях подглядел эстетику студенческой короткометражки и повторил монтажные цитаты в фильме «Koyaanisqatsi» (1986).
Особо оживленно публика приняла работу юного Виктора Титова (мастерская Ирины Жигалко, Евгения Фосса), снявшего двадцатиминутный эксцентрический «Рассказ о говорящей собаке»(1966). Если в эскападе немого кино «Пёс Барбос» Л.Гайдай создал аттракцию бурлеска с запредельными скоростями на каждом квадратном метре, то кинологическая эссеистская комедия Титова уже с говорящим псом получилась весьма вальяжной авторской философской притчей. Магия картины сочетает в себе чаплиновские чудачества героя с детской непосредственностью. Демонстрируются вполне зрелые приемы: цирковые трюки в традициях комедиографа Мака Сеннета, в условном стилистическом ретро-пространстве деревеньки «Верхний Таратайск». Из этой короткометражки растут руки-ноги знаковых советских комедий – «Ехали в трамвае Ильф и Петров», «Здравствуйте, я ваша тётя!». Безусловно, тут можно смело предположить, что академик-демиург всех синематек мира и вечно одержимый революционер Жан-Люк Годар видел данную работу, судя по общему кинологическому мессаджу «Прощай, речь ЗD».
Комедиограф особого режима заигрывает с Documentary
Загадочные «Каспийцы» с его уникальным набором документально-постановочных кинокадров – фильм, полный легенд и таинств, с подлинно-революционным открытием неведомого жанра в советском кино. Первые упоминания о заключениях Григория Александрова в тыловом гнёздышке Баку времен Великой Отечественной Войны, датируются началом 90-х, где всякое доводилось слышать, в том числе байки из уст бывалых старожилов киностудии «Азербайджанфильм», а официальным подтверждением стала информация из журнала «Искусство кино» конца 90-х о существовании киноматериала под названием «Каспийцы». Сие Каспийское кинополотно создано по личному заказу главного партийного бонзы Азербайджанской ССР Мир-Джафара Багирова. Вдобавок ко всему, для воплощения проекта всевластный товарищ Мир-Джафар наделяет Григория Александрова полномочиями директора бакинской киностудии. Лауреат Сталинской премии, пользуясь административным ресурсом и всеми доступными средствами, всю работу студии направил на создание фильма, только вот по какому жанру и по сей день идут споры о первоначальном художественном съёмочном материале, использованным при перемонтаже в окончательную документальную версию. По истечению лет эту авантюру Александрова можно отнести к одному из первых советских образцов псевдо-документалистики так называемому жанру Мокъюментари (Mockumentary). Первоначальный художественный замысел Александрова был упразднен ещё на стадии сьемок и первичного монтажа рабочего материала. Заказчик в лице Мир-Джафара Багирова пожелал увековечить роль Баку образу «города-героя» в обороне тыла последнего бастиона Страны Советов. В документальной версии щедро засняты трудовые будни героев-нефтяников Баку, работавших не покладая рук – «Все для фронта, все для победы!». В годы Второй Мировой (Великой отечественной) Войны на Северном рубеже обороны, блокаду Ленинграда пробивали с Ладоги именовавшеюся – «Дорогой жизни», но была и Дорога к фронту на Юге по Каспию, однако она осталась в тени истории второй мирровой войны. У Александрова каспийские моряки в суровые зимы отвоёвывали навигацию у замерзшей Астраханской акватории. Пробивали собственноручно, выходя на лед с молотом, киркой и лопатой. Снято было вполне достоверно и даже с риском для жизни группе операторов во главе с полноценным соавтором Большаковым. В составе группе творил и Джаваншир Мамедов, оператор-документалист, будущий лауреат Каннского кинофестиваля за документальную работу в фильме Романа Кармена «Повесть о нефтяниках Каспия» (1953).
Фильм «Каспийцы» смотрится как документальная сказка-быль о великой войне, где реальная натурная фактура подчиняется комедийным правилам эксцентрики. Традиционно наблюдается многое что характерно для довоенного периода комедиографа Александрова — основоположника массовой культуры Страны Советов, первопроходца советской музыкальной комедии, автора хрестоматийных кинокартин: “Веселых ребят” (1934), “Цирка” (1936), “Волги-Волги” (1938), “Светлого пути” (1940). В документально-игровом соцзаказе используются все необходимые приемы фирменных эксцентрических постановок: комбинированные съемки, анимация начинающаяся титрами с объёмной мультипликацией. Пару цитируемых приемов в 2001 году удачно стилизировал режиссер Мурад Ибрагимбеков в своем первом фильме «Нефть», по авторской кинотрилогии «Цивилизация», созданный в жанре мокъюментари и сорвал Венецианского «Серебряного Льва». В кадре у Александрова нефтяники представлены монументальными иконами соцреализма под стать «нефтяным» полотнам Народного художника СССР Таира Салахова. Главной аттракция праздничной сцены – это асексуальная Валькирия советского экрана Любовь Орлова, выступившая с концертом на нефтепромыслах бухты Ильича. Ее вытянутая рука символизирует плакатный образ «Родины – Матери», зовущей на смертный бой с врагом. Главная аллюзия всех визуальных пропагандистских цитат – это кадры с многоступенчатой длиннющей лестницей бакинского нагорного парка, ведущей к подножью памятника С.Кирова. На общем плане с монтажной раскадровкой, отсылающей к культовому шедевру эпохи утопий “Броненосца “Потемкина”. Юные новобранцы строевым шагом под «Марш славянки» спускаются вниз в монтажный такт кинолестницы Эйзенштейна.
Всем известные, так называемые кадры хроники из жизни Баку времен Великой Отечественной Войны (Второй Мировой), оказываются всего лишь отколовшимся контекстом из мокъюментальной эпопеи Александрова. Например, панический бег кучки бакинцев перед налетом бомбардировщиков люфтваффе, (монтажный стык в небе на средне-крупном плане) под тревожную динамичную кантату композитора Кара Караева, которому в советском кино еще предстояло сказать, точнее «сыграть» свое слово в симфонических гравюрах экранизации «Дон Кихота» Григория Козинцева. Насколько известно по истории, до Баку долетала пара самолетов-разведчиков. Однако Александров продолжает отрываться в монтаже по полной и паническую пустоту заполняет псом-дворнягой, взбегавшем по навесному мостику на раскачивающийся от шторма танкер. Кроме дворняги в кадре на общем плане нет ни единой живой души. Этот приём вызывает ощущение инфернального катарсиса от полного опустошения и сквозного ужаса, гнущиеся под бакинским ветром деревья, усиливают ощущение одиночества, незащищенности перед неотвратимой безжалостной силой зла. Казалось бы это всего лишь случайный пробег дворняги, движущийся одну-две секунды, но потрясают параллельные монтажные фразы. В финале запечатлён авианалёт фашистов, которые в реалии после поражения Сталинградской битвы, от безысходности бомбардирует Астраханский заповедник. Встык кадрам мощной взрывной волной акватории снятым на общем плане, Александров вклеивает крупные планы с перелетным фламинго в замедленном рапидном падении, который падает от этой самой ударной волны взрыва. В известном смысле подобный патетический антивоенный образ –находка для советского кинематографа тех лет.
Отдельно взятые эпизоды – пример натурального реализма в кино на грани очевидного и невероятного фантома. Апогеем новоявленного жанра советского кино мокъюментари стали эпохальные фрагменты, диссонирующие с двумя самыми постановочными сценами картины. В документальной сцене из кадров хроники Генштаба Рейха во главе с Гитлером, фельдмаршалы разрезают торт. Вот здесь Александров совершает невероятный маневр и вклинивает свои постановочные кадры, где крупным планом предстает кондитерское изделие в виде объёмного топографического макета Апшеронского полуострова с белыми буквами BAKU, а сам Каспий с черной жидкостью ассоциативно выглядит шоколадным ликерным «нефтяным озерком». Вновь общий план и командование уже сконцентрировалось над картой восточного фронта, а в общий план Александров вклинивает досъемку рук Гитлера, обводящих на карте карандашом нефтяную столицу СССР. Остались кадры, выдаваемые за хронику тех лет, как окончательная инстанция полной киноправды о так называемых кадрах документалистики, где происходит сражение боевых кораблей каспийской флотилии с вражеской авиацией бомбардировщиков Люфтваффе. Как тут не вспомнить выступление Сталина на трибуне Мавзолее в 1941 году, заснятое штатными кинодокументалистами у стен подворья Кремля. Эти кинокадры есть в свободном доступе, где просматривается отсутствие природного пара из уст «живого», выступающего Вождя Народов в лютом морозном ноябре 1941-го.
По тем достославным временам Александровское зрелище с «Каспийцами» выглядело безупречным на грани фантастики, а сегодня в контексте научно-аналитического просмотра постановка выглядит эдакой манерной игрой с несведущим зрителем, все ещё очарованным магией киноэкрана как поцелуем первой любви. Условная граница между постановкой и хроникой стерта чересчур лихо словно Лауреат Сталинской премии Григорий Александров чувствует себя Жрецом «Важнейшего из всех искусств». Соцзаказ Мир-Джафара Багирова утвердил Александрова как абсолютный идеал инстанции вкуса и вседозволенность на советском киноэкране, словно в жизни Александрова не было подлинного достоверного контекста Сталинградской битвы….
Finite la Mocku–Comedy
Безусловно, интрига моего зрительского альтер эго–многолетнее ожидание знаменитых эпохальных кадров с шоколадным тортом Гитлера, ставших визитной карточкой советского агитпропа и по сей день является рупором AZ-телепространства , вот уже 25 лет культивируют тему «Баку – герой тыла». Комедиограф Александров определенный период жизни прожил в Голливуде, где им были изучены тонкости киномаркетинга Голливудской кинопропаганды. Есть такая особенность, когда произведения живут своей жизнью вне зависимости от времени, эпохи, и идеологии. В советский период «Каспийцы» так и не нашли дорогу к зрителю – у истории фильма не было официальной даты завершения. Фильм был предан окончательному забвению, затерявшись на дальних полках после ареста, а затем и расстрела Мир-Джафара Багирова. Сам Александров никогда не упоминал про эту авантюру в своей творческой биографии. Несостоявшейся Фильм распотрошили на отдельные вышеупомянутые кинокадры используя в советских документальных киножурналах и даже мелькают в знаменитом культовом телесериале «Семнадцать мгновений весны». Периферийные кинодеятели и телевизионщики возможно не догадываются о постановочных сценах кинофейка Александрова, но «каспийские» постановочные кинокадры стали отправной точкой для создания азербайджанского документального фильма-пропаганды «Цель – Баку! Как Гитлер проиграл войну за нефть» (двукратный троянский мокъюментари 2015 года), периодически демонстрирующийся в мировом эфире телеканала «National Geographic».
