Фестиваль в Роттердаме завершился раздачей трех равноценных “Тигровых наград”. Лауреатами дебютного конкурса фестиваля стали кубинец Карлос М. Квинтела (фильм “Проект века”), таец Джакравал Нилтамронг (“Точка исчезновения”) и перуанец Хуан Даниэль Ф. Молеро (“Видеофилия и другие вирусные синдромы”). О том, почему “Тигры” предпочитают тропики, размышляет АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

О кубинской картине мы уже писали в предыдущем репортаже. Ее главная тема — ностальгия по романтическим мифам прошлого и депрессия сегодняшнего дня. Картина интересна также тем, что содержит большое количество кубинской телехроники эпохи подъема Острова свободы и становится комментарием к теме медиапропаганды — ключевой на нынешнем фестивале. Иногда эта тема оборачивается чистой пародией, как в конкурсном японском фильме “Паранормальная лаборатория Харуко” (режиссер Лиса Такеба), где юная героиня влюбляется в телевизор, а тот превращается мужчину, у которого на голове ящик с дыркой для лица.

Стиль этого фильма — поп-абсурдизм — рифмуется с атмосферой “Видеофилии”, награжденной одной из “Тигровых наград”. Хуан Даниэль Ф. Молеро (фестивальный каталог именует его мультиталантом) показывает, как медиа эволюционируют, совершенствуются и подчиняют себе все, включая интимную жизнь человека. Герои картины, девушка и парень, живут со спонтанностью первобытных существ, но их варварство провернуто через мясорубку новых технологий “эпохи пламенеющего интернета”. Знакомятся они, где же еще, в сети, и ее же используют в качестве бизнес-площадки. Правда, иногда в ходе производства порнороликов им доводится вступать в физический контакт, и, чтобы подчеркнуть нестандартность этого соития, режиссер дает не банальную сцену полового акта, а крупный план парня с опавшим членом в презервативе, полном спермы (полагаю, такого еще не зафиксировано в анналах мирового кино). В абсурдистско-комедийном ключе японский и перуанский фильмы затрагивают много серьезных тем, среди них — политический популизм и новая волна суеверий, почерпнутых из голливудских фантастических франшиз.

В чилийско-австрийско-уругвайском фильме “Парабеллум” Лукаса Валенты Риннера сюжет строится вокруг ожиданий конца света. Герои картины, жители респектабельного района Буэнос-Айреса, покидают свои насиженные гнезда, чтобы пережить последние дни вселенной на лоне девственной природы. За это время они успевают обрести вполне дикий первобытный облик, доказывая тем самым, что путь назад столь же гибелен и бесперспективен, как и движение вперед. Свой апокалипсис переживают и персонажи документальной ленты Николаса Стайнера “Выше и ниже”. Они живут в туннелях Лас-Вегаса, прячутся от цивилизации в пустыне и, облачившись в подобие костюма астронавта, воображают себя покорителями Марса. И, хотя от всего этого отдает сумасшествием, вряд ли, глядя на этих фриков, кто-нибудь убедительно докажет, что окружающий их постиндустриальный мир, идущий к своему закату, менее безумен, чем они.

Среди фильмов роттердамского конкурса не было, кажется, ни одного, где представала бы благополучная картина обитания человека в общественной среде. Или хотя бы его столкновение с ней, из которого высекалась бы хоть искра позитива. Преобладали эскапистские вещи с уходом в поэзию и постромантизм, который чаще всего сопрягался с тропическим климатом. “Еще одно путешествие на Луну” — так назвал свой фильм индонезиец Исмаил Басбет. Он смело ломает мужецентристскую исламскую традицию, помещая в центр своей фольклорной кинопоэмы двух женщин-любовниц, уходящих в джунгли и промышляющих охотой. После того как одна из них погибает от удара молнии (Божья кара?), вторая возвращается в лоно цивилизации и рожает ребенка. Но от кого? От пса, превратившегося в мужчину. Вообще, начиная с определенного момента героиню сопровождают по жизни прелестные звери, которых изображают статисты со звериными масками на лицах. И это погружение в сказочный мир, где трудно провести грань между животным и человеком, оказывается первым шагом на пути в рай.

Увы, и в раю случаются неприятности, даже трагедии, как в фильме “Точка исчезновения” Джакравала Нилтамронга, тайского режиссера, чьи родители погибли в автокатастрофе. Документальные снимки с места событий открывают картину, но основной ее сюжет связан с расследованием преступления в джунглях. Медитации на тему смерти могли бы сделать фильм мрачным, но режиссер внедряет в действие караоке-видеоклипы, и нуар превращается почти что в мюзикл. Отсматривая один за другим роттердамские фильмы из стран Азии и Латинской Америки, я уже вижу программу под условным названием “Тропическая эйфория” или “Эйфория джунглей”. Надеюсь, летом ее увидят зрители ММКФ.

Источник: