В лист номинантов премии «Оскар» попали две биографические картины – о математике Алане Тьюринге и о космофизике Стивене Хокинге, первая из которых уже вышла в прокат, а вторая вот-вот появится: «Игра в имитацию» и «Теория всего» (в русском варианте «Вселенная Стивена Хокинга»). Сопоставляя их друг с другом, можно поговорить сразу о науке и о кино, а также сравнить их шансы получить заветный приз.
Первое, что следует отметить, – что для «Теории всего» научная профессия героя, по сути, не имеет значения, поскольку его космологические открытия не переведены на язык кино. Джеймс Марш отказался от стандартного приема, который недавно использовали братья Ноланы в «Интерстелларе», поделив между персонажами невразумительную научно-популярную лекцию, неловко имитирующую живой разговор и сопровождаемую движущимися картинками, и применил более кинематографичный, но менее содержательный трюк, который в театре называется «короля играет окружение», а в данном случае сводится к тому, что второстепенные персонажи воздают должное остающимся за кадром научным достижениям главного героя. Единственным режиссерским ходом, удачно совместившим искусство с наукой, остался запуск серии отрывков предфинальной части фильма в обратном порядке, косвенно иллюстрирующий метод самого Хокинга, изучавшего Большой взрыв посредством обращения переменной t, то есть времени.
Постановщик «Игры в имитацию» Мортен Тильдум оказался изобретательнее: в паре сцен естественным образом продемонстрировал, как возникает, отражается на лице, проговаривается и реализуется гениальная идея. И не забыл об открытии, сделанном век назад Дэвидом Гриффитом: для зрелища выгоднее не прямая и ровная, а извилистая и заставленная неожиданными преградами дорога к цели. Причем для Тьюринга, занятого расшифровкой немецких кодированных сообщений, это были не только интеллектуальные затруднения, но и препятствия, – пардон за каламбур – чинимые военными чинами, в чьем подчинении находилась его группа. В итоге герой одного фильма оказался пассивным, а другого – активным. Не сочтите за намек на сексуальную ориентацию Тьюринга, из-за которой он оказался вторым великим англичанином после Оскара Уайльда, пострадавшим от неправосудия собственной страны, считающейся самой продвинутой в правовом отношении. Конечно, по числу безвременно погибших или сведенных в могилу гениев Россия перегонит кого угодно (Пушкин, Лермонтов, Гумилев, Бабель, Мандельштам, Мейерхольд, Шнирельман, Вавилов и другие), но процесс против Уайльда и вынужденное согласие Тьюринга на химическую кастрацию, доведшее его до самоубийства, останутся несмываемыми пятнами на британской судейской мантии.
Обусловленная сценарием и режиссурой пассивность экранного Хокинга повлекла за собой отсутствие чрезвычайно важного для «героических» картин мотива преодоления не только интеллектуальных, но и физических трудностей – ведь Хокинг с 20 лет был почти полностью парализован, а впоследствии потерял даже способность говорить. В недавнем польском фильме «Желание жить» Мацея Пепщицы, герой которого, поразительно сыгранный Давидом Огродником, полупарализован и тоже лишен языка, этот мотив сделан главным, отчего картина смотрится с бОльшим зрительским напряжением, чем «Теория всего», хотя Эдди Редмейна, номинированного на «Оскар» за роль Хокинга, трудно упрекнуть в том, что он (в отличие, например, от Смоктуновского в «Гамлете» Козинцева), не вышел за пределы предусмотренного сценарием и режиссурой. Оставшейся мелодраматической линии хватило фильму для двух номинаций, но не должно хватить для выигрыша премии. Да и Редмейну вряд ли достанется суперпрестижная статуэтка – хотя бы потому, что его соперником оказался удивительный Бенедикт Камбербэтч, которому в роли Тьюринга предоставлено больше возможностей развернуть свой актерский дар.
Оценивая вероятности обоих фильмов завладеть «Оскаром», нужно также принять в расчет еще один в высшей степени важный момент – то, что в «Игре в имитацию» наряду со старыми и относительно старыми (в том числе гомосексуальной) драматическими коллизиями едва ли не впервые задействована новая, начинающаяся из-за того, что закончена предшествующая. Задача решена, способ разгадывания переменного кода получен, но этот научный подвиг необходимо держать в строжайшей тайне, так что герою суждено даже после смерти остаться безвестным и не вознагражденным – а ведь официальное признание военных заслуг почти наверняка избавило бы Тьюринга от судебного преследования. И это еще не все – драма состоит и в том, что сохранение секретности требует принесения в жертву соотечественников, которых нельзя предупредить об опасности, поскольку немцы могут догадаться, что приказ о начале бомбардировки был раскодирован, и так изменить сам способ шифровки, что на его раскрытие уйдет время, чреватое смертью тысяч английских солдат. В конце фильма сообщается, что расшифровка немецких кодов позволила спасти множество жизней и приблизить победу над Германией, но есть и другое множество – тех, кого не стали спасать ради спасения других, причем тяжелейший выбор в какой-то мере ложился на Тьюринга и его сотрудников.
Виктор Матизен
