В Петербурге прошел XXIII фестиваль “Виват кино России!”. В этом году там показали несколько десятков фильмов о войне.

Немного предыстории. Этот фестиваль возник в 1993-м. Аховое время для страны и ее кинематографа, впавшего в системный кризис (не преодоленный). Редкие отечественные фильмы, почти сплошь “кооперативные”, были заглушены на экранах зарубежными картинами, задешево купленными предприимчивыми людьми. Но народ о кинотеатрах почти позабыл – выживали, сутками подрабатывая всюду, где хоть как-то расплачивались (нам в редакции газеты однажды выдали по паре кило пельменей). Киноточки превратились в мебельные магазины и барахолки. Видеопрокат расцвел.

На этом фоне директор сети государственного кинопоказа “Петербург-кино” Людмила Томская придумала фестиваль с бесплатными киносеансами. Не ради установления табели о рангах в кинопроцессе – для зрителей. Государство и город финансировали этот социальный проект вскладчину (как и другие крупные киносмотры на берегах Невы).

Ретроспективы легко вырастали из огромной коллекции городского фильмофонда (более 100 тысяч названий), сложившейся за десятилетия. Свежие работы собирались по крохам.

Малообеспеченные люди, часто пенсионеры, но и просто не вписавшиеся в новую жизнь, создавали аншлаг – ведь кроме фильма “давали” живых артистов. Советский Союз продолжался: стареющие кумиры прошлых лет встречались со своими поклонниками. С современниками.

И те, и другие, простите, уходящая натура. Артисты постсоветских поколений не умеют общаться с залом. Молодые зрители покупают билеты на другое кино, а российское если смотрят, то в интернете.

Главный момент фестиваля (бывало, губернаторы заглядывали) – театрализованное открытие в зале “Октябрьский”: четыре тысячи мест, приглашения выдают организации да советы ветеранов. Сначала “Виват!” провозглашали к Дню советского/российского кино в августе, но уже много лет призыв звучит после майских праздников.

Нынче двухчасовой концерт открытия был, разумеется, цвета хаки. В финале Василий Лановой внезапно пушкинскими “Желанием славы” и “Вакхической песнью” счастливо обозначил необходимый контрапункт – мир иных красок и смыслов, но аудитория уже не могла думать.

В следующие четыре дня ее ждали в разных программах фестиваля восемь десятков фильмов о войне.

По приказу или с душой?

Наши люди до сих пор не выходят из боя не столько ухищрениями штатных/искренних пропагандистов, сколько отсутствием альтернативы.

Патриотизм теперь связан исключительно с милитаризмом. Наука, искусство, обустройство жизни – от рабоче-крестьянского труда до врачебного и учительского дела, или наоборот, даже космонавтика не приносят побед и салютов ни в жизни, ни на экране. Подозреваю, что Толстой не смог написать бы сейчас “Войну и мир”.

К 70-летию Победы успели выйти три новых фильма о событиях Великой Отечественной/Второй Мировой.

“Битва за Севастополь” Сергея Мокрицкого по реальной биографии Людмилы Павличенко – драма снайпера, да еще и женщины. Российско-украинская копродукция вонзилась, похлеще “Левиафана”, в актуальнейший контекст из-за участия в повествовании Севастополя и Элеоноры Рузвельт.

Авторы – и слава продюсеру Наталье Мокрицкой! – виртуозно, как между ножами мясорубки, довели свою работу до экранов в ситуации противостояния России с Украиной и Америкой. Несколько эклектичная, картина не превращается в модный военный экшен; вдумчивому зрителю показано, как возникает ненависть, калечащая людей морально и физически.

Ренат Давлетьяров предпринял вторую экранизацию повести Бориса Васильева “А зори здесь тихие” с оглядкой – прежде всего, коммерческой – на одноименный фильм Станислава Ростоцкого (1972).

Планка недостижима: 66 млн зрителей и номинация на “Оскар”. Однако, проблема Давлетьярова в ином. Ему нечего сказать, кроме как “познакомить молодежь” и “воспитывать патриотизм”. В итоге соблюден стандарт теперешнего военного кино: в 3D-версии даже гильза зачем-то разок вываливается с экрана в зал, но и только.

“Дорога на Берлин” Сергея Попова – вторая экранизация повести Эммануила Казакевича “Двое в степи” (одноименная картина Анатолия Эфроса 1962 года забыта из-за фальшивого финала – требования цензуры).

Честный режиссер употребил свои силы на постановку “в традиции” – скромную, однако не пустую. Под сурдинку, неявно, но тут звучит верная нота: новобранцу сплоховать в обрушившемся безумии не грех, а вот сдать товарища под расстрел – подлинная вина; регламент и приказ противоречат инициативе, без которой победить тоже нельзя; погибнуть легко, а убить человека трудно.

Выпущенная без кремлевских премьер и малейшего гламура, эта картина, со всеми ее недостатками, неожиданно оказалась ближе всего к понятию “окопная правда”. Не по месту действия, а по интонации, по смыслу. В центре человек, а не “Die erste Colonne marschiert туда-то и туда-то, die zweite Colonne marschiert туда-то и туда-то”, как горько иронизировал упомянутый уже классик.

“Я неопознанный солдат…”

Понятно, что отечественный кинематограф о войне вырос из русской литературы. А вот американский кажется возникшим из самого государственного уложения, что ли, США: конституция плюс ментальность. “Спасти рядового Райана” (1998) взорвал не только американское общество, но и наше.

Со всей мощью Спилберга, а также Голливуда фильм открыл новую эпоху в осмыслении Второй Мировой войны, убедив в решающей роли союзников, наверное, полмира. Вторая же половина мира – наши ветераны, их дети и внуки – прежде всего горько вздохнули над антитезой к обыденному “нам людей не жалко, бабы новых нарожают”.

Отечественный кинематограф дал образцы великолепных гуманных фильмов о войне. И “Рядовой Райан” повлиял на него плохо: легитимизировал, эстетизируя, кровь и развороченное железом тело. Постепенно грим, трюки, спецэффекты и прочий “компьютер” стали самоцелью, а неавторское кино о войне – приключениями с убийствами и любовью.

Основной покупатель билетов в кинотеатр, молодежь, привыкает к новому образу войны. Лживому изобразительно, но главное – по смыслу, ибо отправлена в отставку заповедь: война – бесчеловечна, ее не должно быть вообще.

Послевоенные поколения заучивали полуправду, нынешний официозный курс пуще того извращает истину. Возглавляемые одним и тем же чиновником министерство культуры и РВИО (такую аббревиатуру признает Российское военно-историческое общество, без которого никуда) требуют лишь одномерных фанфар подвига.

Меж тем, один из последних кинорежиссеров-ветеранов, классик ленфильмовской школы Сергей Герасимович Микаэлян, чьи “Вдовы” вспоминались в прошлый раз, выпустил повесть-быль “Не убит подо Ржевом”. Посвящена не всем – но каждому, кто прошел войну или погиб в первом же бою, пропал без вести, лежит не захоронен: кто остался незнаменит. Автор отнюдь не только нанизывает детали военного быта; там психология – в точку, мысли – свои, и образ. Там так:

“… Наутро пошли дальше.

Шли по России”.

Колонна сегодняшних фильмов марширует в противоположную сторону от правды Микаэляна.

Фестиваль “Виват кино России” чествовал Сергея Герасимовича в 2013-м, к его 90-летию. Не сочтите циничным, предусмотрительно: в прошлом году он посетил открытие киносмотра, а в этом смотрел на “Бессмертный полк” уже по телевизору…

Источник.