На фестивале в Роттердаме одной из ключевых оказалась тема пропаганды, которая обретает сегодня новую актуальность и в жизни, и в кино. Природу и подоплеку этой актуальности изучал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
В роттердамском конкурсе показали кубинский фильм «Проект века» режиссера Карлоса Мачадо Квинтелы. Стилизованное черно-белое изображение с вкраплением старой телехроники возвращает нас во времена кинематографической оды «Я — Куба» Михаила Калатозова, когда Советский Союз экспортировал на Остров свободы (ракеты не в счет) исключительно мирный атом. В крошечной стране планировалось построить 12 атомных электростанций, но в итоге проект века был загублен, а возведенные объекты стали местом захоронения ядерных отходов — большой международной свалкой.
Именно на этой свалке, где периодически проводят спецоперации по истреблению малярийных комаров, живет семья, состоящая из мужчин трех поколений (парень, его отец и дед). Главное семейное предание — дружба с СССР, главный культовый герой — Гагарин, чья улыбка напоминала кубинцам Луну и чей тост «По-е-хали!» с восторгом вспоминают до сих пор. Очевидец тех событий говорит, что явление Гагарина произвело эффект, которого не смогла достичь советская пропаганда за 40 предыдущих лет.
А эти 40 лет включают такие шедевры агитационного искусства, как фильм «Сегодня» Эсфирь Шуб — он тоже показывался в Роттердаме. Проще всего было бы смонтировать это кино с «Триумфом воли» Лени Рифеншталь: подобные сопоставления сталинской и гитлеровской пропаганды стали основой перестроечной ретроспективы на Московском фестивале 1987 года. Но сегодня картина усложнилась. Программа «Сигналы: повседневная пропаганда», собранная в Роттердаме российским кинокритиком и куратором Евгением Гусятинским, оказалась неожиданной. Из классики в нее вошли «Военная игра» Питера Уоткинса и «Общество спектакля» Ги Дебора. Оба теоретически и практически обосновали возможность пропагандистской манипуляции общественным мнением в эпоху третьей мировой войны — информационной. Как известно, «Военная игра» получила «Оскар» как лучший документальный фильм, между тем это один из первых мокументари — игровых фильмов, притворяющихся документальными. В этом жанре преуспел также Алексей Федорченко — на сей раз он был представлен игровой работой «Ангелы революции», герои которой деятели раннего советского агитпропа. Как еще начиная с эпохи холодной войны пропагандистские и имиджевые игры в Афганистане привели к расцвету ваххабизма, рассказывает документально-аналитическая лента Адама Кертиса «Отравленное озеро», целиком построенная исключительно на архивном материале и тем более впечатляющая.
Самым экстравагантным сюрпризом программы стал фильм «Нет места для дураков» известного современного художника и борца с клерикализмом Олега Мавромати, составленный исключительно из интернетовских имиджей: здесь тоже нет ни одного специально снятого кадра. Это симптоматично, поскольку и информационные войны, и наиболее изощренные способы пропаганды сегодня обнаруживаются в сети. Сергий Астахов — молодой человек с явными психическими отклонениями — регулярно выкладывает в свой блог нечто вроде рекламных роликов. Он воспевает потребительский рай московских торговых центров с доступными заведениями («Шоколадница» или «Елки-палки»), отечественную попсу и прочие увлечения российского обывателя. Между этими невинными восторгами он вбрасывает заверения в своей преданности президенту Путину, подарившему России Крым. Много места Сергий (именно так он себя величает) Астахов отводит величию нашей Русской православной церкви. При этом периодически он впадает в ересь, призывая сатану и признаваясь, что он гей, который на самом деле любит мужчин. Мешанина, воцарившаяся в этой голове, возможно, результат психиатрического лечения, но так или иначе она отражает хаос коллективного бессознательного, метания между манией величия и предчувствием катастрофы, которое витает в кадрах (тоже взятых из интернета), смертельных аварий и самоубийств.
Пропаганда часто рядится в одежды рекламы или чистого развлечения, однако в ее основе всегда психологическое насилие и шантаж, использование человека, иными словами — преступление. Даже в таком развлекательном фильме, как «Волшебная девочка» испанца Карлоса Вермута, возникает этот мотив: героине, изменившей мужу и ставшей жертвой шантажиста, приходится пройти через зловещую «комнату Черной змеи». Мы так и не узнаем наверняка, что в ней делают с людьми, но выходят они оттуда уже другими — покалеченными, если не физически, то морально. В болгарской картине «Урок» Кристины Грошевой и Петара Валчанова гордая строгая учительница, разоблачившая бытовую кражу в классе, оказывается из-за мужа-растяпы в страшном долгу перед банком. Теперь она поставлена перед выбором — или сексуально обслуживать ростовщика, или добыть необходимую сумму криминальным способом, ограбив тот же банк. Эти частные истории, своего рода бытовые триллеры, тоже связаны с состоянием общества, где люди попадают в безвыходные ситуации и начинают относиться к власти и сильным мира сего так же, как они к ним.
На фоне пропагандистского многословия и истерики самым тихим фильмом роттердамской программы стало «Старое еврейское кладбище» Сергея Лозницы. 20-минутная лента снята в том районе города, где некогда было заложено кладбище, уничтоженное историческими катаклизмами и превращенное в парк. Наблюдая людей, ходящих по надгробным камням, слыша их бытовые разговоры, мы начинаем догадываться, почему так коротка историческая память: она вытесняет все сколько-нибудь неприятное, способное намекнуть, хотя бы отдаленно, на собственную вину.
Сегодня в Роттердаме будут объявлены победители конкурса дебютов. А на проходящем параллельно «Синемарте» одним из проектов, удостоенных финансовой поддержки, стал «Luxembourg» (режиссер Мирослав Слабошпицкий, продюсер Анна Качко): он награжден призом телеканала ARTE.
