За первые четыре дня Берлинский фестиваль успел представить множество премьер, среди них новый фильм Терренса Малика. Показали и еще одну российскую картину — “Пионеры-герои”. Впечатлениями делится АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
“Дневник горничной” был обречен на невыгодные сравнения. Роман Октава Мирбо экранизировали в свое время Жан Ренуар и Луис Бунюэль, последний создал на его основе один из своих киношедевров. Новую версию “Дневника” предложил Бенуа Жако, режиссер никак не выдающийся, но умеющий и любящий работать со звездами. Леа Сейду в этом фильме стилизована под женщин Огюста Ренуара и немного похожа на Симону Синьоре в “Золотой каске”. Но не на Жанну Моро, игравшую у Бунюэля испорченную, извращенную горничную, которая, однако, как личность была на голову выше своих пошло буржуазных хозяев. Героиня Сейду смотрится вровень с ними, и потому обильно представленные пороки героев, включая антисемитскую прыть дворецкого Жозефа, не пугают и не смешат — а именно это сочетание было главным у Бунюэля.
Холостыми патронами заряжена и немецкая “Виктория” Себастьяна Шиппера, герои которой 140 минут носятся по Берлину — и в таком же темпе носится за ними шустрая камера оператора-норвежца. Создатели гордятся тем, что сняли один из считаных фильмов в истории кино (среди них “Веревка” Хичкока и “Русский ковчег” Сокурова) одним кадром, без монтажных склеек. Но что интересного оказалось в этом кадре? Четверо подвыпивших берлинских шалопаев и примкнувшая к ним девица-испанка успевают за это время пошататься по клубам, нанюхаться кокаина, грабануть банк, чуть не угробить младенца — в общем, ночь, прожитая “на последнем дыхании”, задалась. Кино, не лишенное адреналина, позволяет ощутить что-то из атмосферы немецкого мегаполиса, но примерно на сотой минуте (метраж “нормального” фильма) ловишь себя на мысли, что героев, хотя двое из них находятся в разгаре своей любовной истории, уже хочется сдать полиции.
Показанный в “Панораме” дебютный фильм Натальи Кудряшовой “Пионеры-герои” предлагает не сиюминутный, а эпический взгляд на судьбы молодежи в эпоху перемен. Он формируется из фрагментарных сцен: одни датированы 1987 годом, когда подходила к закату эра пионерии, другие — сегодняшним днем, когда, похоже, завершается очередная русская попытка вписаться в прагматический европейский миропорядок. Сцены из прошлого с их смешением ностальгии и иронии удались авторам лучше современных, хотя опираются они не на реальную психологию, а на чистую мифологию — все эти комплексы Павлика Морозова (выдать или не выдать деда-самогонщика) и сказки про шпионов в черных “Волгах”, охотящихся за советскими детьми. И даже уникальный случай оргазма, испытанного четырехлетней девочкой, освобожденной (в воображении, естественно) из немецкого плена. А вот метания повзрослевших героев между утраченными идеалами и жестью современных столичных нравов, между элитным отелем-борделем и монастырем выглядят умозрительно. Тем не менее у картины нашлось немало поклонников, как и у “Чайки” Эллы Манжеевой, а также у фильма “14+” Андрея Зайцева, показанного в программе Generation 14+ при полном восторге зала.
Вернемся к взрослому конкурсу. Один из главных его фаворитов — “Рыцарь кубков” Терренса Малика — встретил, как обычно, противоречивую реакцию: после пресс-показа одни дежурно аплодировали, другие дежурно свистели. Новое только одно: первая волна исхода публики из зала произошла в момент, когда герой Кристиана Бейла, уставший от голливудской жизни плейбой, развлекался в спальне с двумя обнаженными девушками. Более серьезные отношения связывали его с героинями Натали Портман и Кейт Бланшетт, а также с отцом и братом, но все это отступало на второй план перед волшебным движением камеры Эммануэля Любецки. Оператор-виртуоз сделал настоящий гала-балет неодушевленных объектов — лас-вегасских небоскребов, развлекательных парков, модных магазинов, вилл и… бассейнов, бассейнов, бассейнов. Под водой, в этой питательной среде жизни, плавают безымянные длинноногие красавицы, главные герои, а также собаки. Персонажи фильма переживают землетрясение, наблюдают разные фазы Луны и дивные закаты в своих попытках влиться обратно в лоно природы. Но мешает чрезмерная вовлеченность в голливудскую dolce vita. Герой Бейла находится в состоянии бесконечного внутреннего монолога о базовых ценностях жизни, но его лицо остается отчужденным и скучливым. Впрочем, будь на его месте хоть Брэд Питт, хоть Марчелло Мастроянни, вряд ли бы что-то изменилось. Терренс Малик попадает в ту же ловушку, что и его герой и кинокамера, поглощенные бездушным хай-теком и фэшн-дизайном.
Между тем на периферии конкурса появился маленький фильм “Вулкан Иксканул” режиссера Жайро Бустаманте из Гватемалы. Скромная история девушки из древнего народа майя, забеременевшей вне брака, показана на фоне шаманских традиций и черного дремлющего вулкана. В этом пейзаже есть туристическая красота, но есть также натуральная мощь, которая, увы, ушла из кинематографа Малика со всей его глобальной космогонией. Кстати, на следующий день после премьеры гватемальской картины с ее родины пришло сообщение: вулкан Иксканул проснулся.
