В прокате идет фильм Дени Аркана «Царство красоты». Новое творение знаменитого мастера, когда-то – канадского режиссера №1 («Иисус из Монреаля», «Любовь и бренные останки», «Нашествие варваров») вызвало разочарование у Зары Абдуллаевой.
На самом деле последний фильм Дени Аркана, на который меня занесло, должен называться не «Царство красоты», а «Закат». Иначе говоря, это закат его бурной карьеры, некогда всполошившей фестивальный мир. Аркан отвечал за канадский кинематограф в его срединном регистре (потребления), удовлетворяя продвинутых зрителей среднего класса в понимании их ущербов, запросов, разочарований.
Покуда на канадском горизонте не появилась беззаконная комета в образе Ксавье Долана, вундеркинда и трудоголика, мгновенно пробившая на сочувствие фестивальный истеблишмент, канадская режиссерская «диаспора» выставляла на международное обозрение Атома Эгояна и Гая Мэддина. Первый разрабатывал артстрим, в разных фильмах сдвигая свои желания и уменья то чуть в сторону арта, то стрима. Мэддин заворожил раз и навсегда, как культовый безумец, визионер, «бессмысленный» – поскольку его воображение отменяло любые пороги «ватерлинии» восприятия – и непредсказуемый. Мэддин, поэтическая натура и умник, играющий с клише известных сюжетов, автор прихотливого мира, который он лепит наотмашь и с неподдельной лихостью.
Дени Аркан прославился ироническим, порой саркастическим взглядом на канадских буржуа, фрустрированных, идейных, откровенных. «Закат американской империи» (1986) вывел этого режиссера в «первачи» на фестивальном рынке благодаря нарративной затее, отменившей собственно действие в угоду болтовне восьми персонажей: четырех мужчин и четырех женщин, распинающихся о сексе в отдельных локациях. Мужчины, готовя еду на кухне, занимали себя откровениями, покуда женщины боролись с надвигающимся целлюлитом в спортзале. В далекие 80-е подобные дискуссии университетских профессоров о частной жизни, противоречащие обывательскому сознанию, произвели на публику впечатление. Признание в интрижках, понятие свободы, то есть «свободной» любви, «нетрадиционная» сексуальная ориентация, опасность СПИДа, издержки матриархата, а также прочая исповедальность в отсутствии эротических сцен поспособствовали репутации Аркана как soft-интеллектуального режиссера.
В «Нашествии варваров» (2003), сиквеле «Заката…», к умирающему отцу, профессору-историку, в молодости увлекающемуся маоизмом и прочими анархическими затеями, приезжает сын из Лондона, прагматичный работник Сити, и собирает родственников, своих бывших любовниц, старых знакомых. Реми (так звали больного героя, в прошлом дон жуана, не испытывающего больше приязни к левацким идеям) успокаивался благодаря эвтаназии в том же доме у озера, где точили языки персонажи «Заката американской империи», чуждые практицизму варваров и мещанским замашкам.
И вдруг Аркан, режиссер, сценарист, актер, попал туда, где зрители, даже равнодушно относящиеся к этому матерому ремесленнику, его не ждали. Все-таки «Закат американской империи» получил приз ФИПРЕССИ на Каннском фестивале. Назвав новый фильм «Царство красоты», Аркан не озаботился намеком на язвительность, которая прежде обостряла его взгляд, но нарочно проявил себя «варваром», решившим насладиться псевдоромантической историей.
Теперь Аркан погружает свои излюбленные мотивы в красивейшие пейзажи. А разве в Канаде есть другие? Квебекскую местность расширяет до нашествия героя-архитектора в Торонто, где молодой Люк (Ив Жак) знакомится во время командировки с англоязычной канадкой, соблазнившей женатого и весьма спортивного карьериста. В свободное от исполнения заказов время, которого, похоже, у канадских архитекторов (в воображении Аркана) полно, Люк охотится на гусей, играет в гольф, в теннис и хоккей. В такой мнимо разнообразной жизни, несмотря на досуговые развлечения, в минималистском, как положено «правильным» архитекторам, доме, где герой проживает с женой Стефани (Мелани Тьерри), физруком, тренирующим девочек в горной деревушке, режиссеру надо было сообразить, каким образом заарканить на картину публику. Недолго думая, он проэксплуатировал смерть прораба преуспевающего архитектора, чтобы продемонстрировать его скорбь в перерывах между спортивными, охотничьими забавами и не романтической все-таки связью, а также сиденьем за компьютером, где он «чертит» дома для адвокатов, а потом получает заказ аж на монастырь!
Но главной «пикантностью» для немолодого бонвивана Аркана стал зыбкий образ жены архитектора, познавшей лесбийские чувства, что явилось, видимо, причиной ее глубочайшей депрессии. Другими мотивами ее скорбного самочувствия Аркан не удостаивает.
Запутавшись в трех соснах простецкого (для приличного некогда режиссера) сюжета, Аркан разводит парочку преуспевающих, но травмированных канадцев, не нарушая при этом обещанные половые пертурбации и грезы ни архитектора с новой подружкой, для разнообразия вроде бы португалкой, ни его бывшей жены, завязавшей после реабилитации в клинике нервных болезней с мечтами о счастье не латентной вроде бы лесбиянки.
После такого, пардон за выражение, «Царства красоты» один из канадских режиссеров, славно отражавший внутреннее беспокойство благополучных канадских интеллектуалов, выпал из круга внимания не только критиков, в сущности, идеальных зрителей, но любой публики.
