Выставка уникального российского сценографа Валерия Левенталя открылась на 50-й день его ухода в Музее К.С. Станиславского в Москве. А намечалась еще при его жизни художника.

Принято считать, что как только уходит спектакль, на этом заканчивается и все, что работало на него. Забываются актеры, образы, придуманные художником. Работы Валерия Левенталя пережили спектакли.

Учился он во ВГИКе, в мастерской Пименова и Курилко. В кино пришел еще будучи студентом. А свои первые спектакли оформил в 1963 году в Московском драматическом театре им. М. Н. Ермоловой и Московском музыкальном театре им. К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко. А уже с 1965 года начал работать в Большом театре, стал его главным художником в 1988 году. Но в Музее Станиславского в основном был представлен период, связанный с Московским Художественным театром: эскизы, костюмы, записи репетиций, которые вели соратники художника. Там он проработал почти 18 лет.

Открытие выставки еще при жизни Валерия Яковлевича все время переносилось: с сентября на апрель, с апреля на сентябрь. Левенталь говорил: «Но вы же понимаете, что я не могу сделать выставку. Какие-то работы у меня в мастерской. Я должен их найти». Услышав от сотрудников Музея МХТ, что у них много чего собрано, ответил: «Много? Значит, делайте без меня. Ну, хорошо. Выставка будет. Со мной или без меня. В любом случае будет. Какой вы ее сделаете, такой и приму».

На ее открытие никто из родственников Валерия Яковлевича не пришел. Тяжело. Слишком мало времени прошло с момента его ухода. Зато пришли коллеги-художники, актеры. Приехала даже Лора Коэн – ученица легендарного основателя Института театра и кино в Нью-Йорке, а потом и в Лос-Анджелесе Ли Страсберга, у которого учились Роберт де Ниро, Марлон Брандо, Джейн Фонда и Аль Пачино. В США снимается игровой фильм о нем, а Лора Коэн играет там саму себя. Как играл когда-то Страсберг самого себя в картине о своей ученице Мэрилин Монро.

Лора Коэн в восторге от выставки и музея. Ей дорог каждый скрип знаменитой лестницы, описанной Булгаковым в «Театральном романе», все, что связано с МХТ.

– Что вас привело в Москву?

– Это третий мой приезд. Три года назад в Мелихове я обучала студентов Чеховской международной театральной школы. В прошлом году приехала вновь, потому что мне нравятся русские актеры. Они самые интеллигентные, с широкой душой. Это лучшие актеры, с которыми я когда-либо работала. А сейчас я преподаю в Московской школе нового кино. Провожу мастер-классы. В Америке я — преподаватель в школе Ли Страсберга, который был моим учителем. Я написала книгу о нем, использовав записи, сделанные во время наших занятий. Ли каждый день повторял в классе: «Если бы не было Станиславского, не было бы и меня». Его работа — это комбинация идей Станиславского, Вахтангова и Мейерхольда.

– Есть специфика преподавания в киношколе? В чем ее отличие от театральной?

– Никакой абсолютно. Есть некоторые технические моменты. Важно знать, что такое камера и как двигаться перед ней. Но внутренний процесс создания персонажа один и тот же.

– Вы выступаете как теоретик или как практик?

– Это целиком практическая работа. Я обучаю по шесть часов в день. Классы разделены на две части. Утром мы делаем упражнения на расслабление, которые изобретены Ли Страсбергом, на сенсорную память пяти органов чувств. Все они основаны на методике Станиславского. Но Ли пошел дальше. Он добавил к этому свою философию и идеи. Вторая часть занятий посвящена работе над персонажем. Перед тем, как приехать в Москву, я дала задание студентам выбрать чеховские пьесы и какого-то персонажа, который им нравится. Мы работаем над упражнениями, помогающими в создании образа, над монологами – из «Гамлета» и чеховской пьесы. У нас нет времени на сцены из пьес.

– Ли Страсберг в театральной среде — фетиш. О нем все время рассказывает своим актерам Никита Михалков. А каким человеком был ваш учитель?

– Он был гений. Но его не до конца понимали. Люди часто критикуют, когда не понимают этот метод. Мы ищем правду в игре. Наш метод иногда называют американским, но сам Ли Страсберг никогда так не называл свою работу. Но это комбинация трех гениальных русских людей и Group Theatre, основанного Ли Страсбергом и его друзьями, на которых повлиял Станиславский. Это был один из самых значительных театров, существовавших в Америке. Его смоделировали по образу и подобию МХТ. Там была не единственная звезда, все актеры были звездами. И не было маленьких ролей.

– У нас руководитель курса воспринимается будущими актерами, как отец родной. Все не ограничивается только профессией.

– Ли Страсберг таким не был. Он держал дистанцию. Да, он стал близким для Аль Пачино, для Мерилин Монро. Такие отношения складывались в 50-60-е годы во времена формирования актерской студии. Но он не приводил вас в свою семью, никогда с вами не ужинал. Да, его студия, как семья, но не такая как принято здесь. Есть какая-то близость, но она связана исключительно с работой. Это не личная жизнь.

 

– Наши студенты могут занять у своего руководителя денег.

– Я тоже даю своим студентам деньги, когда они в них нуждаются. Пока они учатся, я тепло к ним отношусь, но мы никогда не ужинаем вместе. А когда они заканчивают школу, то становятся моими друзьями.

– Каким основным вещам научил вас Ли Страсберг?

– Искусству выбора. Углубленному познанию пяти органов чувств. Умению понять себя.

Источник.