Каннский фестиваль прошел большую часть своей дистанции. Промежуточные итоги подводит АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Позицию лидера первой половины конкурса занял фильм “Кэрол” Тодда Хейнса, а нижнюю точку обозначила другая американская картина — “Море деревьев” Гаса Ван Сента (см. “Ъ” от 18 мая). Между ними расположилось около десятка фильмов, половина из которых остается на уровне хилой посредственности. Ее яркий пример (хотя вряд ли посредственность может быть яркой) — “Громче, чем бомбы” Йоакима Триера, родившегося в Дании, работающего в Норвегии и снявшего эту претенциозную кинодраму по-английски. Изабель Юппер играет француженку-фотографа Изабель Рид, которая специализируется по горячим точкам, но, едва успев выйти на заслуженный отдых, погибает в автокатастрофе. Ее обстоятельства постепенно проясняются, а мы тем временем становимся свидетелями морального кризиса, переживаемого вдовцом погибшей (Гейбриел Бирн) и двумя их сыновьями. Недоверие возникает уже оттого, что Изабель в ее возрасте (и при ее экстремальной профессии) вряд ли может иметь 12-летнего сына. В фильме много и других натяжек, но главное — неприятное впечатление производит эксплуатация политических реалий (Сирия — место последней командировки Изабель) ради банального семейного психоанализа. В общем, Триер (Ларс) как был, так и остается один: попытка клонировать его не привела к успеху.
В царство клонов превратилось французское кино, чересчур щедро представленное в каннском конкурсе. Чуть выделяется на его общем фоне “Закон рынка” Стефана Бризе с Венсаном Линдоном в роли страдающего пожилого безработного. И “Мой король” Майвенн, и “Маргарита и Жюльен” Валери Донзелли (добавим к ним показанный на открытии “С высоко поднятой головой” Эмманюэль Берко) сняты женщинами-профессионалами, браво сочетающими актерскую и режиссерскую карьеру: у каждой в послужном списке по 30-40 ролей и по несколько фильмов. Они часто играют друг у друга, и все это вместе создает впечатление поколенческой волны 40-летних. Но уровень ее притязаний оставляет желать лучшего. Майвенн после полуудачной “Полиции” сняла совсем мелкотравчатую любовную драму. Донзелли прильнула к более оригинальному источнику — сценарию Жана Груо, ныне 90-летнего драматурга, с которым Франсуа Трюффо написал такие шедевры, как “Жюль и Джим” и “История Адели Г.”. Трюффо намеревался перенести на экран и эту давнюю историю инцестуальной любви брата и сестры, казненных по решению королевского суда и с благословения высокоморальной церкви. В некоторых сценах картины Донзелли ощутимы мятежный дух Трюффо и отголоски присущей ему нежной иронии, заслуживает внимания также работа актрисы Анаис Демустье. Однако предпринятая режиссером инъекция современной попсы в этот исторический сюжет оказалась грубоватой, а финал чрезмерно патетичен.
А ведь рядом, в параллельных каннских программах, показывают по-настоящему вдохновенное кино. В “Особом взгляде” нас погружает в тропическую эйфорию тайских джунглей Апичатпонг Вирасетакул. Его “Кладбище великолепия” гипнотизирует сновидческими картинами и мифологическими преданиями, которые живут в сознании обитателей этих мест. На месте бывшего кладбища устроили школу, а на месте школы — больницу, где в огромном зале, освещенном мистическим светом, лежат раненые солдаты, страдающие сонной болезнью. Они иногда просыпаются, или просыпаются их отдельные органы (например, пенис), потом опять впадают в спячку. С ними работают медиумы женского пола, читающие их мысли и навевающие им прекрасные сны.
Другой вдохновенный фильм показывают в “Двухнедельнике режиссеров” — “Новейший Завет” бельгийца Жако Ван Дормаля. Это хлесткая пародия на мироустройство, которым заправляет неумный и деспотичный Бог, укрывшийся в бункере, третирующий свою жену и дочь. Десятилетняя Эа вырывается из заточения, предварительно вскрыв отцовский компьютер и оповестив эсэмэсками жителей Брюсселя о дате намеченной каждому смерти. Почти все остальное в картине столь же остроумно выполнено, как придумана основная сюжетная канва. Эа с помощью встреченного на улице бомжа пишет “Новейший Завет” и собирает апостолов, среди которых самой колоритной оказывается пожилая дама (Катрин Денев), умирающая от скуки, но вдруг обретающая свое счастье в объятиях огромного шимпанзе. Грустная шутка завершается апофеозом всеобщего счастья, которое воцаряется на планете с легкой женской руки. Видно, цивилизация, где все боги мужского пола, необратимо себя изжила.
Во второй половине фестиваля ситуация в конкурсе изменилась к лучшему: показали два мощных фильма крупных режиссеров Цзя Чжанкэ и Паоло Соррентино. Чжанкэ по сравнению со своей предыдущей работой “Прикосновение греха” еще больше сдвинулся в сторону мелодрамы, мюзикла (китайские “Шербурские зонтики”!) и декоративности. В фильме “Горы могут отступить” режиссер отслеживает историю семьи из северного шахтерского городка, начиная отсчет с миллениума и завершая действие в Австралии в 2025 году. Капиталистический бум рушит искренние чувства и формирует семьи, основанные на денежном интересе. Отпрыска такой семьи символически называют Долларом, учат в международной школе и подростком вывозят в эмиграцию, где он забывает родной язык и теряет связь с корнями. Все герои этой изнурительной драмы оказываются у разбитого корыта, а испытанные ими моменты счастья связаны с природой и традиционным укладом жизни: они облачаются в красочные костюмы, выставляют вперед драконов, танцуют и поют, запускают фейерверки, наконец, готовят и поедают любимые блюда — китайские пельмешки. Парадоксальным образом музыкальным лейтмотивом этой патриотической эпопеи оказывается песня “Go West” в исполнении Pet Shop Boys.
О “Молодости” Соррентино скажу коротко по горячим следам пресс-показа. Это работа, достойная предшествовавшей ей “Великой красоты”, продолжающая ту же тему декаданса западной культуры. Героев этой культурологической драмы — композитора и дирижера (Майкл Кейн) и голливудского режиссера (Харви Кейтель) — объединяет чувство стремительно уходящего времени, катализатором которого становится появление старой актрисы-фурии (великолепная Джейн Фонда). Дело происходит на альпийском курорте, где фрики всех национальностей и возрастов пытаются вернуть себе молодость. А финал снят в Венеции, где искусство, как ему и положено, блистательно торжествует над жизнью и смертью.
“Молодость” посвящена памяти режиссера Франческо Рози, недавно ушедшего из жизни в возрасте 92 лет. Он стал частью истории кино, которое отмечает в этом году свое 120-летие. Про отцов кинематографа братьев Люмьер в Канне показали фильм, а на его премьеру собрали выдающихся братьев-режиссеров со всего мира. Рядом стояли братья Тавиани, братья Дарденн, двукратные каннские победители, и братья Коэн, возглавляющие жюри этого года. Кинематографическое братство.
