Среди долгожданных премьер XXXVII ММКФ – «Милый Ханс, дорогой Петр» Александра Миндадзе. Третий режиссерский полный метр знаменитого драматурга высоко оценивает Зара Абдуллаева.
Александр Миндадзе снял эспрессионистское кино. Однако никакого в нем нет «калигаризма», диагональных мизансцен, света/тени и прочих примет давнего стиля. Но мунковский «Крик» (1893), предшествующий ощущениям, мирочувствию экспрессионистов-писателей, резонирует концентрации тревоги, страха, отчаяния, пропитавших картину Миндадзе. Ее экспрессию и прохладу (общих планов). Выразительную абстрактность, как в шахматной партии, которую здесь разыгрывают немецкие спецы, и – глубинное вчувствование. Энергетический всплеск – движение человеческой массы и – замирания, долгие статичные паузы, в которых обеззвучен крик души, боль, невротизм героев. При этом напряжение в фильме не испаряется, но нагнетается еще больше, сильнее. Оно материализуется в «бунтарском вопле», в психических срывах, взрывающих начало фильма. Этот изнутри вырванный вопль, как и телесные жесты, динамизм субъективности, то загоняется на глубину внутреннего опыта персонажей, то вспарывает их присутствие ревностью, одиночеством, едким предчувствием смерти.
Персональный опыт героев режиссер сталкивает с безличным ощущением кризиса, поразившего конкретное время, пространство. На экране июнь 1941 года. Немецкие инженеры должны выработать оптическое стекло. Рабочие – русские.
«Милый Ханс, дорогой Петр», втягивающий зрителей сразу в сердцевину событий, в сцену «каммершпиле», чреватую скандалом, как порохом; в сцену, где три немца и немка мучительно выясняют производственные, а в подтексте и личные отношения, построен по законам искусства, сопротивляющегося логике линейного рассказа.
Психическая атака Ханса, которая спровоцировала чрезмерную температуру печки, где «куется» не дающееся немецким профессионалам стекло, повлекло смерть молодой рабочей. Рядом с Хансом на заводе оказался Петр. Теперь они связаны роковой судьбой – смертью или лагерем. Скупые жесты немца и русского не нуждаются в работе переводчика. Фильм снят на немецком языке, и это обстоятельство придает кинореальности Миндадзе метафизическое измерение без всяких намеков на символизм (читай символятину).
После похорон погибшей, снятой Муту как фрагмент филоновской движущееся картины, или как эхо экранизации кусочка платоновской прозы, Петр зовет Ханса на поминки, называя его «немым братом». Обозначив родство, Миндадзе запускает в фильм тему отражений или, если угодно, двойников. Невольных и – в перспективе – опасных друг для друга.
Рыжая Грета до судорог влюблена в Ханса. Ханс оглушен рыжей женой Петра. Петр с семьей срывается с опасного места (завода) на грузовике. В него врезается Ханс – и не остается. Выпрыгивает оттуда, расставаясь с надеждой «историю обыграть».
Фильм Миндадзе «В субботу» засасывал в воронку сжатые в один день, как пружина, разные времена. Получился фильм-катастрофа, а не фильм о катастрофе. Настоящее-будущее-прошлое было сдавлено режиссером в спонтанной, мимолетной и длящейся схватке, придававшей конкретной повседневности исторический смысл и вневременной. Олег Муту снимал ту картину со сдвигом, запечатлевая тот еще и сегодняшний взгляд, несколько обезумевший, иногда помутившийся (в расфокусе) и сбитый учащенным дыханием панического героя.
Теперь Муту снимает с иным разнообразием. На разрыве и в сцеплении крупных планов, с классической ясностью, накаленной внутренней дрожью. И вспоминая, минуя стилизаторские замашки, русское искусство 20-х – 30-х годов.
Так, мать погибшей рабочей, онемевшая от горя Роза Хайруллина, предстает в образе почерневшей от заводской копоти и постаревшей петрово-водкинской Мадонны. Так, немецкие актеры, которых мы знаем давно, в «Милом Хансе…» растравляют душу публики той неоднозначной точностью и переменчивостью, которая не дает от них отвести сосредоточенный взгляд. Их имена, известные поклонникам лучшего в мире немецкого драматического театра и почти любого независимого немецкого кино, следует выучить наизусть: Якоб Диль, Биргит Минихмайр, Марк Вашке, Марк Хоземанн.
При всем том в «Милом Хансе…» есть с чем и поспорить. Или хотя бы с режиссером обсудить. Это вопрос о финале. Но для этого блог – не самое подходящее место. Или жанр. Или оптический прицел.
