“Черная месса” — кино, которое, скорее всего, вы забудете спустя месяц после просмотра. В памяти останется только гротескная маска Джонни Деппа, сыгравшего знаменитого преступника Джеймса Балджера. О том, стоит ли кумир мессы, размышляет Андрей Плахов.
По всей видимости, стоит. Потому что нехорошо бросать кумира в трудный момент его карьеры, когда Джонни Депп провалил роли в “Мрачных тенях” и “Мордекае”, в “Одиноком рейнджере” и “Превосходстве”, почти вылетев из пула голливудских звезд, заряженных на сверхбюджетные блокбастеры. Многие еще помнят ранний этап карьеры Деппа, героя фильмов Эмира Кустурицы и Джима Джармуша, пленявшего поклонников обоего пола своей романтической “лунной красотой”. Как и всякая красота, эта довольно скоро была поставлена на поток, но Депп оказался не просто фактурным, а по-настоящему органичным артистом, склонным не только к перевоплощению, но к карнавальной игре и чудесам мюзик-холла. Образ Джека Воробья в “Пиратах Карибского моря”, вошедший в кинематографический фольклор, стал пиком его коммерческой карьеры, но в то же время раскрыл многогранность этого мультиталанта.
Однако голливудская фабрика грез ставит на конвейер даже самых великих и самобытных. В какой-то момент они начинают восприниматься как силиконовые куклы с механистической мимикой. Чтобы вернуть свежесть своему потускневшему имиджу, разменявшему шестой десяток, Деппу пришлось воплотиться в экстремального и монструозного персонажа: именно таким является Джеймс Балджер по кличке Уайти. Легендарная фигура американской криминальной сцены, он был завербован ФБР, что позволило ему под этим прикрытием безнаказанно совершать самые зверские преступления: официально ему инкриминировалось 19 убийств, но наверняка было больше. Главное — что он выполнял их с истинно садистским удовольствием, тараща свои и без того гипнотизирующие глаза, причем, как почти всякий маньяк, отличался любовью к стерильной чистоте, а также к своей ненаглядной мамочке. Не знаю, был ли таков на самом деле Джеймс Балджер, но именно таким изобразил его Джонни Депп; актер неоднократно пытался встретиться со своим прототипом, коротающим пенсионный возраст на тюремных нарах, однако получил отказ и был предоставлен собственной фантазии. Впрочем, фантазия фантазией, но не меньший вклад в создание этого образа внесли гримеры, в общении с которыми Депп провел рекордное количество часов.
Хотя с 1970-х годов, когда происходит основное действие этой драмы, прошло немало времени, многие еще помнят реального Балджера: они свидетельствуют о харизме и обаянии этого незаурядного типа. В фильме про обаяние говорить трудно — разве уж совсем отрицательное, но харизма, бесспорно, есть. Депп наряду с Леонардо Ди Каприо входит в высшую лигу американских актеров — специалистов по жанру true crime. Однако, в отличие от Ди Каприо, работающего, условно говоря, “по системе Станиславского”, Депп пользуется методом, скорее близким мейерхольдовской биомеханике, а среди кинозлодеев ему роднее всего чудовища немецкого экспрессионизма или Энтони Хопкинс из “Молчания ягнят”.
О самом фильме следует сказать вот что. Вдохновившая его история кажется сенсационной. Ведь Уайти происходил из приличной среды: его брат Уильям (Бенедикт Камбербэтч) стал сенатором, а их общий друг детства Джон Коннолли (Джоэл Эджертон) — агентом ФБР, который и завербовал Балджера. Коннолли надеялся, что друг-преступник поможет ему разобраться с итальянской мафией и будет способствовать его успешной карьере. Однако все пошло наперекосяк. Эджертон (самая яркая после главной актерская работа в фильме) играет драму коррумпированного служителя закона: преступив его однажды, в его лоно уже не вернуться. Любопытно и другое — разоблаченный Уайти 16 лет был в бегах, успел прочесть посвященные ему книги и посмотреть фильм Скорсезе “Отступники”, где образ гангстера, сыгранного Джеком Николсоном, был отчасти с него списан. Арестован он был в 80-летнем возрасте.
Эта история вполне тянет на могучий американский эпос, но превратиться в него на экране ей помешали многие привходящие обстоятельства. В этом кинопроекте несколько раз менялись режиссеры, Депп то уходил с него, то возвращался обратно — и постановщиком в конце концов был назначен Скотт Купер, известный тем, что обеспечил триумфальный оскаровский камбэк Джеффа Бриджеса в мелодраме “Сумасшедшее сердце”, что, несомненно, стало дополнительным стимулом для Деппа. Трудно сказать, какой творческий потенциал продемонстрировал бы Купер, но продюсеры сочли трехчасовой эпос неуместным — и материал был сокращен до двух часов, лишившись и некоторых самых жестоких эпизодов, и подробно разработанных женских линий (от них остались только конспекты), и просто воздуха, необходимого для создания эпического ритма. В результате жесткого монтажа, который пришлось гармонизировать с помощью обильного саундтрека, “Черная месса” производит впечатление дайджеста классического гангстерского фильма, режиссер которого то и дело по-ученически дает Скорсезе.
