В этом году старт Бритфесту дает новоявленный обладатель Золотой пальмовой ветви Каннского кинофестиваля «Я, Дэниел Блейк» от прославленного британского мастера Кена Лоуча. Присутствовать в Москве лично Лоуч не смог, поэтому отдуваться на Q&A-сессии пришлось его постоянному соавтору-сценаристу Полу Лаверти — и за результат он может быть спокоен. Битком набитый зал, овации, восторженные крики «браво» — все признаки триумфа налицо.
Бесспорным триумфатором в Каннах, правда, «Дэниел Блейк» не стал. Вряд ли кто-то всерьез рассчитывал на его премирование, включая самого Лоуча, уже имеющего не только Золотую пальмовую ветвь за блестящую военно-патриотическую драму «Ветер, что колышет вереск», но и добрый десяток призов пониже рангом. На показах «Блейка» критики, укрывшись от осуждающих взглядов во тьме зрительского зала, всхлипывали и периодически подносили к глазам платки, но после распределения наград высказали жюри во главе с Джорджем Миллером дружное «фи». Слыханное ли дело, Джармуш, Альмодовар, Верхувен и общий любимец «Тони Эрдманн» Марен Аде остаются за бортом, а 80-летний Лоуч, два года назад вообще собиравшийся на пенсию, внезапно получает вторую в карьере Ветвь за ленту, на первый взгляд, стандартную во всех отношениях.
Главный герой — пожилой плотник из Ньюкасла по имени Дэниел Блейк, бьющийся с безжалостной государственной машиной за право на пособие по нетрудоспособности после сердечного приступа. Когда комиссия по трудоустройству неожиданно признает его здоровым, Блейк пытается выбить другое пособие, теперь по безработице. Для этого ему нужно регулярно рассылать резюме и посещать тренинги для тех, кто страстно жаждет, но в силу тяжелой экономической ситуации не может найти работу. А с учетом того, что лечащий врач строго-настрого запретил Блейку работать до полного выздоровления, его старания найти выход из замкнутого круга превращаются в трагичный и почти по-гоголевски абсурдный фарс. Еще в этом фарсе участвуют мать-одиночка Кэти, чернокожий мелкий мошенник по кличке Китаец, добросердечная сотрудница службы соцобеспечения и несколько других второстепенных персонажей, каждый из которых воплощает отдельный социальный архетип, знакомый, наверное, любому жителю Земли.
Лоуч и Лаверти собаку съели на тяготах простых людей. Странствуя по Великобритании, они общаются с такими слоями населения, с какими большинство режиссеров и в автобусе бы рядом не сели. Лоучевский социальный реализм привычно документален, его актеры (зачастую непрофессионалы) максимально естественны, а их злоключения актуальны в любое время и в любом месте. Бродяги, проститутки, малолетние преступники и нелегальные иммигранты всегда существовали и, к сожалению, будут существовать — побираться, воровать, убегать от полиции, страдать от произвола бездушных бюрократов и выходить на панель, чтобы прокормить малолетних детей.
Свои лучшие картины девяностых и нулевых годов Лоуч снимал именно об этом, снимал под разными углами и каждый раз немного по-новому. «Я, Дэниел Блейк» же напоминает компиляцию сцен и образов из предыдущих работ Лоуча, с минимальной художественной или смысловой новизной. При просмотре сам собой приходит на память злой анекдот о мальчике, который отдыхал на море и все время пугал родителей, что тонет, а когда он действительно стал тонуть, никто ему не поверил. Десятилетиями развивая одни и те же идеи и меняя лишь градус обличительного пафоса, Лоуч добился того, что многие стали воспринимать его как докучливого моралиста, бубнящего про «денег нет, но вы держитесь». Хотя в извечном конфликте между расчетливой конъюнктурой и подлинным гуманизмом он по-прежнему со святой убежденностью придерживается второй стороны.
Не мы такие, жизнь такая — эта избитая цитата из известного отечественного кинофильма отлично подходит в качестве эпиграфа к фильмографии Лоуча. Его герои часто ввязываются в темные криминальные делишки не из-за своей испорченности — иного выхода они не видят. Добрейший старичок Дэниел Блейк, в отличие от персонажей тех же «Града камней», «Меня зовут Джо» или «Милых шестнадцати лет», никуда не ввязывается — он со всеми ладит и готов помочь каждому встречному, куском хлеба, денежкой или добрым словом, но от этого ему ничуть не легче. Теперь, вместо ненависти, презрения и жестокости, Лоуч диагностирует у нашего века новую болезнь, имя которой — равнодушие. Аналогичной теме, кстати, посвятили свою очередную работу «Неизвестная» и братья Дарденны, еще одни неудачники последних Канн, и единственные, помимо Лоуча, «диогены» мирового кинематографа, упорно ищущие человека даже в сточной канаве.
И пусть от грома лоучевского набата у вас уже звенит в ушах — «Я, Дэниел Блейк» однозначно стоит смотреть и обсуждать, поскольку в противном случае мы недалеко уйдем от тех чиновников, чье молчаливое безразличие умножает ряды отверженных и неприкаянных. Простая история Блейка, идеально, кстати, ложащаяся на российскую почву, не открывает новых горизонтов в искусстве. Но светлый, честный и человечный фильм Лоуча может стать откровением или по крайней мере утешением для каждого, кто хоть однажды почувствовал, что все вокруг поставили на нем жирный крест. Ну или, на худой конец, это прекрасная возможность вновь ощутить почву под ногами после полетов во сне и наяву с «Доктором Стрэнджем». В трясине каждодневной безнадеги, по Лоучу, помогают лишь чувство юмора и собственная величественная гордость. Не Бог весть что, вроде бы, но если призадуматься — ничего больше и не нужно. «Ты на самом дне, но башмаки у тебя сухие, — писал Патрик Хамфриз в книжке о Томе Уэйтсе. — И может быть — только может быть — все дело именно в этих башмаках». Так вот, у мистера Блейка с башмаками полный порядок.
