В Анталии прошел 53-й международный кинофестиваль «Золотой апельсин».

На юге Турции в октябре уже не жарко, но еще не холодно, небо практически безоблачное, солнце мягкое, море теплое и спокойное. Самое благоприятное состояние природы для кинофорума, не уступающее каннскому, венецианскому или, если брать аналоги поближе, сочинскому и анапскому в кинофестивальные дни июня и сентября. Менее комфортно то, что Анталийский фестиваль разбросан по трем удаленным друг от друга площадкам, по два зала на каждой, и в каждом зале с полудня почти синхронно начинаются сеансы – в 12, 15, 18 и 21 час, так что больше четырех картин в сутки при всем желании не посмотришь. Конечно, для обычного зрителя и такое количество практически непосильно, но для критика не предел и шесть просмотров в сутки. Между кинотеатрами и отелями, в которых живут гости и участники фестиваля, снуют арендованные машины и миниавтобусы с водителями в белых рубашках и черных галстуках, но на ожидание и переезды уходит немало времени. Впрочем, проводить фестиваль в мультиплексе, расположенном в торговом центре (других многозальных кинотеатров в Анталии нет), было бы еще менее удобно, так что с некоторым дискомфортом можно смириться.

Весьма немногочисленных представителей российской кинопрессы в этом году поселили в старой части города – Калейчи, в небольшой гостинице (завтрак и ужин включены), из окон которой открывается волшебный вид на море и бухту с высокими скалистыми берегами, полную прогулочных яхт со статуями пиратов и морских чудовищ, да прибрежных ресторанов. При этом в номере их встречало официальное предупреждение властей, что в целях охраны здоровья постояльцам не разрешается приносить с собой продукты, и что в случае обнаружения таковых они будут изъяты и возвращены лишь при выписке из отеля. Поскольку постановление это по очевидным причинам соблюсти нельзя, ни гости, ни обслуга никак на него не реагируют. Между тем подобные распоряжения власть имущих свидетельствуют о том, что Турция не так далека от России, как может показаться после трехчасового перелета из Москвы в Анталию.

Питание участников фестиваля более чем изобильно, особенно в пятизвездочных отелях: количество разнообразных супов, мясных и морских блюд, гарниров, салатов, сладостей и напитков (кроме алкогольных) зашкаливает за сотню. При этом вход по сути бесконтролен – как на завтраки и ужины, так и на приемы. Что объясняется, по-видимому, не столько щедростью, сколько тем, что расходы на

Рутгер Хауэр

охрану от халявщиков больше, чем стоимость съестного, которое они могут поглотить. Впрочем, выяснить истину не удалось – те, кто мог ее знать, не знали ни английского, ни русского, ни немецкого, а те, кого она интересовала, не понимали турецкий. Не знала английского и значительная часть фестивальных служащих (не говоря уже о простых анталийцах), с которыми приходилось общаться посредством жестов и мимики. А когда я спросил у нашего сносно владеющего английским распорядителя, учат ли в вообще в турецких школах иностранные языки, последовал ответ: «Учат. Но мало кто выучивается».

Открытие и вторая часть закрытия фестиваля в огромном и роскошном зале «Экспо» на три тысячи мест смотрелись странно – не было проекции со сцены на экран (показывались только кадры из неназванных (!) фильмов, причем многие по нескольку раз), и все, кто выходил на подмостки просто терялись на них, в том числе почетная гостья Одри Тату, члены жюри Рутгер Хауэр и Энди Макдауэлл, а также получивший приз за достижения в искусстве Харви Кейтель, одновременно с которым ожидали, но не дождались Жерара Депардье – он в своем излюбленном стиле в последний момент «кинул» организаторов, сообщив, что приедет в следующий раз.

Но все огрехи искупила первая часть закрытия, состоявшаяся в только что сданном в эксплуатацию архитектурном

комплексе (нечто вроде турецкого Лас-Вегаса вблизи Анталии), и сопровождавшаяся феерическим свето-водо-огне-звуковым представлением – под музыку били вращающиеся фонтаны, лазерные лучи выписывали фигуры на водяных завесах, а из газовых труб вырывались языки пламени. На должном уровне была и проекция – камера захватывала в поле зрения и сцену с появлявшимися на ней ведущими, вручающими и награждаемыми, и проекционный экран, благодаря чему возникал эффект умножения изображений – за стоящим на под мостках было видно его увеличенное раза в три изображение на экране, как бы за ним – часть увеличенного в девять раз изображения, а остаток экранного полотна покрывала часть двадцатисемикратно увеличенной фигуры.

Харви Кейтель с призом

Международный полнометражный конкурс насчитывал десять фильмов:

• «Командный дух» Кристофа Барратье (Франция) – нечто вроде «производственной» драмы, героями которой являются биржевые игроки, служащие в одной брокерской компании, а мутноватое для незнакомых с биржевым делом зрителей действие происходит во время банковского кризиса;

• «Пыль» Гезде Курал (Турция-Афганистан) – рассказ о молодой женщине, родители которой некогда бежали из Афганистана в Турцию, и которая после их смерти отправляется в их родные места, где тщетно пытается узнать у загадочных родственников семейные тайны;

• «Последняя семья» Яна Матушиньского (Польша) – странный фильм об известном художнике, мастере сюрреалистического хоррора Здиславе Бексиньском (1929-2005) и его семействе, к концу которого все умирают, и в котором практически ничего не говорится о творчестве главного героя и даже не показываются толком его картины;

• «Слава» Кристины Грозевой и Петара Валчанова (Болгария) – сардонический сюжет о мелком железнодорожном служащем, который сдает в полицию найденную им крупную сумму денег, за что его награждают часами от имени министр транспорта, предварительно сняв с него старые отцовские часы «Слава», а усилия вернуть дорогую сердцу вещь едва не разрушают его жизнь;

• «Открытая дверь» Марины Сересески (Испания) – хорошо смонтированная и умело играющая на чувствах сентиментальная история о трех проститутках, опекающих русскую девочку, которая осталась без матери (картина заслуженно получила приз зрительских симпатий и приз за лучший сценарий);• «Король бельгийцев» Питера Брозенса и Джессики Вудворт (Бельгия-Голландия-Болгария) – комедия, речь в которой идет о бельгийском монархе, в силу форс-мажорных политических обстоятельств вынужденном возвращаться из поездки в Турцию через Балканы;

• «Признания» Роберто Андо (Италия» – драмком, героями которого являются министры финансов восьми стран (в том числе России – в исполнении Алексея Гуськова), а также итальянский монах, встретившиеся в укромном уголке Германии, чтобы обсудить мировой финансовый кризис, но вместо этого вынужденные разбираться в причинах самоубийства пригласившего их французского магната, оставившего вместо предсмертного письма математическую формулу, смысл которой непонятен даже математически образованным зрителям;

• «Чужой дом» Русудана Глурджидзе (Грузия) – перекликающаяся с фильмом Абдрашитова и Миндадзе «Время танцора» и получившая специальный приз жюри лента об оккупантах, поселившихся в доме, из которого вынуждены были бежать хозяева, и столкнувшихся с призраками старой жизни в новом жилье;

• «Соединение 48» Уди Алони (Израиль-Германия-США), который с помощью палестинского рэпера Тамера Нафара (он сыграл сам себя и получил приз за лучшую мужскую роль) не впервые усматривает (справедливо или нет – другое дело) в сионизме расизм;

• «Нерешительность» Есим Устаоглу (Турция-Польша-Франция) – душераздирающая рама, превосходно разыгранная женским дуэтом Фунда Еригит – Еджем Узун, в котором первая играет психотерапевта, а вторая, удостоенная награды за лучшую женскую роль в обоих конкурсах, международном и национальном, – пациентку, затравленную мужем и свекровью. Эта же картина с полным основанием получила приз как лучший фильм интернационального конкурса.

Лучшим фильмом национального конкурса был признан «Голубой велосипед» (о велосипеде мечтает юный герой картины) Умита Корекена, который получил также приз за лучший сценарий, конверт с деньгами и миллион (!) бонусных миль от компании «Турецкие авиалинии».

А лучшим актером жюри назвало Мендереса Саманджилара за роль в «Крыльях моего отца», оказавшихся на первом месте в зрительском рейтинге.