Украинец Мирослав Слабошпицкий сделал самый шокирующий фильм года
Россия и Украина столкнулись еще и в кинопрокате. Наряду с военно-патриотической драмой «Батальонъ» (названия военно-патриотических драм нового образца, наполненных антибольшевизмом и верностью царю-державе, у нас теперь пишутся только так: «Адмиралъ», «Батальонъ») вышла самая громкая украинская лента прошлого года — «Племя» Мирослава Слабошпицкого. Впрочем, о лобовом столкновении говорить нельзя, ведь в отличие от «Батальона» «Племя» идет в Москве только в редких артхаусных кинотеатрах. Аудитория несопоставима.
«Племя» — ни на что ни в прошлом, ни в настоящем не похожее кино. Подобное невозможно? Еще как возможно. Ряд кинопрофессионалов по всему миру считают его шедевром. Фильм получил награду Европейской киноакадемии как «европейское открытие года». Украину упрекали в том, что ее киногенералы испугались выдвинуть «Племя» на «Оскар». Но оценил бы «Оскар» ленту Слабошпицкого — это еще большой вопрос. Сказать про нее, что она целенаправленно шокирующая, — не сказать ничего. «Оскар», боюсь, вздрогнул бы. Ведь даже на такого закаленного кинобойца, как я, «Племя» произвело впечатление двойственное.
О ЧЕМ ЭТО: О жизни сообщества глухонемых подростков. Фильм предуведомляет титр, что он снят на языке глухонемых и никакого перевода не последует. Но даже не владея языком жестов, понимаешь все или почти все. Меня особенно порадовало, что мерзкого взрослого глухонемого персонажа, явно рулящего всей криминальной игрой, я в своих записях по ходу просмотра условно назвал «спонсором». Оказалось, что в финальных титрах он так и поименован: спонсор.
В школу глухонемых, при которой общежитие полутюремного вида, приезжает новичок, явно хороший мальчик лет шестнадцати. Его с ходу берут под опеку местные главари (заодно избавляя от всей наличности), но короли второго ряда сразу не принимают, устраивая ему проверку: показательную драку один против четверых, которую он с травмами, но выдерживает. И постепенно приближают к царственному столу, делая сначала шестеркой, которая бьет в живот провинившихся малолеток, утаивших доход от разнонаправленного криминального бизнеса, где и мелкая торговля, и воровство. А потом и главным по проституткам: две глухонемые проститутки, которых школьный учитель труда, тоже глухонемой, ежевечерне отвозит на стоянку фур, — важная статья местного бизнеса. Курируют его взрослые, о чем догадываешься не сразу: упомянутый загадочный спонсор и этот самый учитель труда. По совместительству школьный водитель.
Проблема в том, что наш прибывший в школу парень тоже решает однажды воспользоваться подконтрольной проституткой, заплатив ей, а потом между ними зарождается чувство. Чувства в этом племени недопустимы.
ЧТО В ЭТОМ ХОРОШЕГО: Мирослав Слабошпицкий чуть ли не первым в истории сделал фильм про мир глухонемых (я, во всяком случае, аналогов не припоминаю). Мир крайне закрытый.
Во время просмотра испытываешь тихий общественный ужас. Ведь эти люди живут тут, рядом с нами, веками, их очень на самом деле много. Но их словно бы и нет. Они далеки от нас как индейцы Амазонки. Расовые, религиозные, криминальные сообщества мы замечаем. На инвалидов (отнюдь не с той пристальностью, что в Европе) внимание обращаем. Где глухонемые? Причина, как понимаешь после «Племени», не только в равнодушии слышащих и видящих, но и в особой замкнутости, клановости глухонемого сообщества, которое отгородилось от остального социума, ограничиваясь точечными бандитскими наскоками на него.
Это сообщество унаследовало все пороки обычного людского социума. В этом сообществе, явно не раз обжегшись, рассчитывают только на своих: если надо сделать аборт, идут не в легальную поликлинику, а на левую квартиру. Будет больно, будут спицы, зато аборт сделает своя, глухонемая, и все тайны останутся внутри клана. Соответственно, если кого-то не устраивают порядки этого племени, вырваться ему в стократ тяжелее, чем обычному человеку из привычного общества. Потому что вырываться собственно некуда, окружающий мир – чужой. И надо либо принимать законы глухонемого клана, подчиняясь его королям, либо решаться на – тоже безысходную – финальную смертоубийственную бойню.
Мирослав Слабошпицкий сделал фильм про жизнь одного из меньшинств без малейшего намека на требуемую в таких случаях политкорректность.
СТРАННОСТИ: Тем не менее казалось, что раз уж Слабошпицкий затеял столь рискованное кино — способное, кстати, всерьез обидеть часть глухонемых, — то должен сам установить для себя рамки, за пределы которых выходить не стоит. Но в фильме видишь и подробный секс в духе софт-порно, и мочеиспускание в женском туалете, и подпольный аборт со всеми его жуткими деталями. А в конце четверым еще и раскраивают во сне черепа при помощи тяжелых прикроватных тумбочек.
И тут не уйти от сомнений. Возникает подозрение, что у режиссера по ходу съемок возник чисто спортивный азарт: нарушить все нормы политкорректности, какие только можно при создании картины про меньшинства. Не принято? Не комильфо? А я вот покажу – и то, и это! Черт возьми, спрашиваю режиссера, но почему в сцене, где юноша теряет невинность с проституткой, он несколько раз меняет позы, словно заправский Рокко Сиффреди?
Возникает и другое ощущение: режиссер постепенно начинает любоваться собственной смелостью и получать удовольствие от наблюдения над подчинившимися ему во время съемок иными. Я бы, возможно, смикшировал свои претензии, если бы не вспомнил о лекциях легендарного культуролога Сьюзен Сонтаг, посвященных фотографии.
Вот что Сонтаг пишет про снимки Дианы Арбус, знаменитого американского фотографа, запечатлевшего в середине прошлого века жизнь низов – и вообще всякие социальные уродства: «Фотографии Арбус хвалят за прямоту, несентиментальную эмпатию, хотя правильнее было бы охарактеризовать их отстраненной точкой зрения. То, что на самом деле является их агрессивностью по отношению к зрителю, рассматривается как нравственное достижение: будто бы эти фотографии не позволяют зрителю дистанцироваться от персонажа. Вернее было бы сказать, что фотографии Арбус – с их приятием ужасного – склоняют к наивности, и робкой, и зловещей, поскольку в основе ее отстраненность, собственное превосходство, чувство, что увидеть тебе предлагают – другое». Добавить нечего.
НАШ ВАРИАНТ РЕКЛАМНОГО СЛОГАНА: Стремление к счастью иногда обрекает на преступление. В глухонемом мире – тоже.
