Режиссер «Самбы» о «Шарли Эбдо», Вуди Аллене и обмене энергией
Выходящий в российский прокат французский фильм «Самба» рассказывает об иммигранте родом из Сенегала, который вот уже десять лет не может легализоваться и трудоустроиться. В его жизнь входит социальная работница, переживающая свой внутренний кризис. История их отношений рассказана с присущим Оливье Накашу и Эрику Толедано умением балансировать между смехом и печалью. Этот режиссерский дуэт на так давно праздновал мировой триумф фильма «Неприкасаемые» (в России шел под названием «1+1») о чернокожем юнце, который оказывается в роли сиделки у разбитого параличом парижского богача. И вот — новая художественная вариация на тему попыток конструирования мультикультурного общества в Европе. С ОЛИВЬЕ НАКАШЕМ в Париже побеседовал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
— Фильм появился в разгар трагедии с «Шарли Эбдо». Внесла ли она коррективы в ваше творчество и изменила ли взгляд на отношения этносов?
— В эти дни мы особенно остро почувствовали, что живем в трудный период. Пережив шок, все стали другими: это касается и кинематографистов. Мы пытаемся понять, что толкнуло людей на это преступление. Тема, которую мы разрабатываем — Эрик, я и Омар Си,— как научиться жить вместе. Каждый из нас вырос в бедных иммигрантских кварталах, и вот теперь мы должны вернуться туда со своими фильмами. Чтобы помочь людям в образовании, чтобы больше не было «неприкасаемых», чтобы местные сообщества на Рождество сообща смотрели кино и учились толерантности. Кино — это оружие, а наше оружие — комедия, и мы будем продолжать его использовать.
— Не опасно ли делать комедию в наше время, когда убивают карикатуристов?
— Надо понимать, что юмор художников «Шарли Эбдо» типично французский: мы на таком выросли, в том числе и иммигранты из арабских стран. Жан Кабю, один из убитых карикатуристов, параллельно делал юмористическое ТВ-шоу для детей. Это наша традиция, это наша завоеванная свобода, корни которой уходят еще в XVIII век, сегодня она кажется такой же древней, как знаменитые пещеры с первобытными рисунками на юге Франции. И воспринимается такой же частью французской культуры. Я понимаю, конечно, что кто-то может быть обижен этими карикатурами. В наши дни произошла глобализация, скрещенье разных культур, и порой это приводит к острым, опасным конфликтам — хотя бы то, что происходит сейчас в Алжире, в других арабских странах, где гибнут люди. Все это очень беспокоит и тревожит. Современный мир еще не научился различать, где проходит граница между свободой и нарушением законных прав других.
— Фильм построен на актерском дуэте Омара Си и Шарлотты Генсбур. Кому пришла в голову эта неожиданная идея?
— Мы с самого начала хотели именно этих артистов, других просто не видели в этих ролях. Хотя образ, который предстояло воплотить Омару, для него непривычен: ведь мы делали не просто комедию, а комедию романтическую — хотя и на довольно прозаическом социальном фоне. Важно было, чтобы контакт Омара с Шарлоттой получился особенным, чтобы между ними возникла «химия». Убежден, что семьдесят процентов режиссуры — это работа с актерами. Мы не сразу свели наших исполнителей, чтобы для каждого из них встреча стала сюрпризом и произошел взаимный обмен энергией.
— Не совсем обычно то, что вы всегда работаете вдвоем с другим режиссером. Вы как-то делите функции на съемочной площадке?
— Нас с Эриком тоже связывает «химия»: мы понимаем друг друга с полуслова. Работаем сообща вот уже двадцать лет, а дружим вообще с детства. Вместе придумываем сценарии, вместе реализуем. Для обоих незыблемо одно золотое правило: каждый из нас делает то, что, как ему кажется, он чувствует и умеет. Даже если другой находит это плохой идеей, мы доверяем чутью партнера. Полная демократия!
— А как вообще случилось, что вы решили заняться кинорежиссурой? Были ли вы киноманом и какие фильмы на вас повлияли?
— Нам с Эриком было по шестнадцать лет, и мы впервые увидели фильм Вуди Аллена. И даже его самого: он приехал показать свое кино во Францию. Этот режиссер стал для нас идеалом. Он всегда снимает как будто бы одну и ту же картину, но на самом деле она всегда другая. Еще одной ролевой моделью могу назвать Клода Лелуша. Нас восхищает, как он четко работает с актерами и при этом вдохновенно импровизирует. Есть еще один любимый автор, которого уже нет в живых,— Клод Соте. Он умел создавать особую атмосферу, сочетать лиризм и юмор. Его фильмы — это школа французского реализма и высший пилотаж искусства монтажа.
