«Подробности осени». Режиссер Зульфикар Мусаков, Узбекистан

Вернувшийся из Афгана советский солдат ненароком убивает одного из напавших на него отморозков и садится в тюрьму, по выходе из которой встречает сбежавшую от мужа беременную женщину, женится на ней и усыновляет родившегося ребенка, а через двадцать с лишним лет обнаруживает ее бывшего мужа в больнице, вместе с ней заботится о нем, и после смерти опекаемого сообщает сыну, кто был его биологическим отцом. Сочинив эту пустоватую и сентиментальную историю, режиссер так запутывает ее посредством флэшбэков, в которых тех же персонажей в молодом возрасте играют другие исполнители, что разобрать, кто есть ху, удается лишь к самому концу.

«Мойра». Режиссер Леван Тутберидзе, Грузия

Выйдя из тюрьмы, попавший в нее без вины герой берет кредит в банке, покупает старый катер и вместе с младшим братом пытается зарабатывать на жизнь рыболовством, но узнает, что брат по ночам использует катер для скрытой переправки в Абхазию связанных людей с мешками на головах, которых привозит к причалу главарь местной мафии, и ценой жизни вызволяет брата из сети, в которую тот попал. Месседж фильма, видимо, в том, что от мойры (судьбы) не уйдешь, но предлагаемые обстоятельства вовсе не таковы, чтобы в это можно было поверить: чтобы отпугнуть бандитов, достаточно было бы соврать им, что за катером следит полиция.

«Монах и бес». Режиссер Николай Досталь по сценарию Юрия Арабова.

Драмком. В мужской монастырь поступает новый насельник, наделенный чудодейственными способностями, происхождение которых становится ясным, когда из него неожиданно выходит бес и предлагает заключить договор о продаже души. Тот соглашается, но лишь после путешествия на святую землю. Однако после возращения из Иерусалима, где беса силком затаскивают в церковь, монах умирает, а бес (или бывший бес) поступает в монастырь. Смысл сей сказки, судя по вопросам и высказываниям на пресс-конференции, недоступен ни атеистам, ни верующим, но если смотреть на экран, не заморачиваясь, можно получить минут сорок удовольствия от игры Тимофея Трибунцева (монашек), Бориса Каморзина (игумен), Романа Мадянова (мнимый епископ), Никиты Тарасова (императора Николай I) и от арабовских сценарных приколов.

«Тупик». Режиссер Арутюн Хачатрян, Армения.

Перемежаемый флэш-бэками монолог армянского инженера, который после распада СССР вместе с женой и детьми эмигрировал в США и теперь работает механиком на гигантской автосвалке. Повзрослевшие дети завели собственные семьи, жена с младшей дочкой ушла от мужа, герой остался в одиночестве и горько жалуется на американскую жизнь режиссеру, который не делает ни малейшей попытки сопоставить эти жалобы со свидетельствами его родных или знакомых, и даже не задает вопросов, способных прояснить причины, доведшие беднягу до такого душевного состояния. Не задает, так как разделяет его точку зрения на проблему «валить ли не валить»: на родине плохо, но за границей еще хуже – если не всем армянам, то подавляющему большинству уехавших.

«Эдем». Режиссер Альгимантас Пуйпа, Литва.

Несколько минисюжетов из жизни пациентов фантастического элитного дома для престарелых с ментальными проблемами, в котором допускается добровольная эвтаназия. Превосходный актерский ансамбль во главе с Юозасом Будрайтисом и тематические аналогии с «Квартетом» Дастина Хоффмана, «Молодостью» Паоло Сорентино и другими недавними фильмами о закате жизни, предназначенными для всех, кто живет по правилу memento mori, но главным образом для ровесников героев, которым приятно смотреть на своих постаревших кумиров.

«Чума в ауле Каратас». Режиссер Адильхан Ержанов, Казахстан.

Назначенный в удаленное село главой исполнительной власти молодой чиновник обнаруживает, что жители больны чумой, которую считают обычным гриппом, и сопротивляются всем попыткам открыть им глаза на истинное положение дел. Немногословное действие происходит ночью, персонажи в жутких масках отбрасывают на стены движущиеся тени, за кадром звучит тревожный барабанный бой – словом, перед нами метафорическая антитеза соцреалистическим лентам, герои которых приезжают в гиблые места и делают их пригодными для лучшей жизни, и столь же явный намек на страны, зараженные красной, коричневой или черной чумой.

Из внеконкурсных картин обратила на себя внимание «Машина любви» Павла Руминова с Павлом Руминовым, играющим себя и свое альтер эго. Все 80 минут он и его подружка в чем мама родила разбираются в своих отношениях, иногда при помощи слов, но чаще посредством собственных вступающих в контакт гениталий, подчас показываемых крупным планом. После просмотра пожелавшая остаться неназванной киножурналистка заметила, что член режиссера Руминова все же не столь длинен, как его язык, чтобы занимать львиную долю экранного хронотопа, а общее мнение свелось к тому, что в кино гармоничное сочетание секса и слов столь же редко, как гармония в неравном браке.

Упоминания заслуживает и документальный фильм Валерия Шатина «Кино, которое мы потеряли» – своего рода казус, который начинается перечислением выдающихся картин, снятых с конца 80-х по конец 90-х гг., в числе которых «Маленькая Вера», «Прорва», «Мусульманин», «Особенности национальной охоты», «Брат» и «Брат-2», после чего начинается вселенский плач о якобы потерянном для кино времени и якобы потерянном из-за неполноценного проката кинематографе. Хотя «Маленькую Веру» посмотрело 30 миллионов человек, «Брата» и «Охоту» благодаря видео и ТВ увидел едва ли не весь российский молодняк, а остальные – все, кому это вообще было надо, ибо никаких проблем с доставанием видеокассет с любыми записями в те годы не было. Да и вообще, кино живет в истории и в архивных хранилищах, а не в головах ветреных и смертных современников. Самое же смешное заключается в том, что фильм самого Валерия Шатина может быть интересен лишь специалистам в области кино, но они без него знакомы с положением кинематографических дел в означенное время, а некоторые даже считают его лучшим в истории российского кинематографа.

В итоге «Киношока-2016» Гран-при фестиваля и диплом Гильдии киноведов и кинокритиков получил фильм Ержанова «за впечатляющее изображение неизлечимой болезни общества», а приз Гильдии «Слон»» достался картине Элмо Нюганена «1944» (см. предыдущий репортаж) с неофициальной формулировкой «за демонстрацию перехода войны между СССР и Германией в гражданскую войну внутри Эстонии». Приз главного жюри за режиссуру присужден двусмысленному «Рассвету» Лайлы Пакалныня (см. тот же предыдущий репортаж), приз за лучший сценарий – Юрию Арабову, приз за лучшую мужскую роль поделили Трибунцев и Будрайтис, а за лучшую женскую не достался никому – так, судя по всему, рассудила Алла Демидова, убедительно сыгравшая роль председателя жюри основного конкурса.

И последнее. Имея возможность сравнить основные конкурсы «Кинотавра», «Окна в Европу» и «Киношока» в этом году, трудно не заметить, что в этом году последний оказался самым интересным, поскольку доминировавшие в нем фильмы бывших советских республик были сняты в условиях большей свободы, чем та, что допускается министерством культуры РФ, стремящимся  держать российское кино на поводке.