Новая страшная романтическая сказка от Тима Бёртона – детский фильм не для детей
У всякого нормального журналиста, особенно если он кинокритик, есть достижения, которыми он гордится. Если строго спросить меня: а что такого вы сделали для истории – без заминки отвечу: именно я своей настырностью добился того, что фамилию одного из моих любимейших киномастеров стали писать и произносить, как сейчас, – Тим Бёртон. Вплоть до конца 1990-х в среде кино- (тогда скорее видео-) манов, прокатчиков, телевизионщиков, даже кинорепортеров главенствовало произношение БАртон.
Произносили фамилию часто. Хотя первым фильмом Бёртона, вышедшим на наши экраны, стала лишь «Сонная лощина» 1999 года. Зато его «Битлджус», два «Бэтмена» 1989 и 1992 годов, «Эдвард Руки-ножницы», «Эд Вуд» и «Марс атакует!» входили в списки лидеров пиратских видеопродаж.
Идя в этот уик-энд на новейший фильм Бёртона «Дом странных детей мисс Перегрин», я не ожидал чего-то особенного. Бёртон по-прежнему феноменален, однако не тот, каким был.
Но оказалось, что «Дом странных детей» — его самый эмоциональный (а возможно, и лучший) фильм, сделанный в XXI веке. Требующий огромной отдачи от зала: после сеанса все выходили ошарашенными. Кстати, приятно, что имя Бёртона стало знакомо широкой аудитории: даже на утреннем просмотре было много народа.
Меня заочно возмутило, что фильму, у которого в Америке рейтинг PG-13 (дети до 13 в сопровождении родителей) у нас, по традиции перестраховавшись ►, присвоили взрослый рейтинг 16+.
Но кто правее в случае с рейтингом — американские либо наши чинуши, в данном случае вопрос. Хотя «Дом странных детей» — романтическая сказка, известный литературный критик написала в фейсбуке ►, что сын младшего школьного возраста (а почему его пропустили, если 16+?), несмотря на завороженность фильмом, заставил ее уйти с середины сеанса. Потому что было страшно. А вечером попросил ее посидеть у дверей ванной, пока мылся. Он все еще боялся. Нет-нет, этот внешне детский фильм никак не для детей.
О чем это
О том, что старшеклассник 2016-го становится свидетелем страшной смерти любимого дедушки. В роли дедушки, который еще появится в фильме (в частности, в воспоминаниях) – легендарный Теренс Стэмп, один из символов великих для кино 1960-х, звезда «Теоремы» — культового фильма Пьера Паоло Пазолини.
Дедушку явно убили. Герой-подросток уверен, что видел возле тела дичайшего монстра. Сам дедушка всю жизнь рассказывал ему про монстров, которых встречал, и детей с необычайными способностями, с которыми вырос. Перед смертью он успевает дать мальчику последний наказ: съездить в детский дом на острове вблизи Уэльса, где он сам провел несколько лет и откуда его в 1943-м забрали солдатом на Вторую мировую. Наказ завершается странно: необходимо разорвать некую петлю времени.
Мальчик убеждает отца (тот уверен, что дедушка, то бишь его собственный папа, всегда плел небылицы и вообще сбрендил) поехать на этот остров и разыскивает детский дом. Выясняется, что дом взорвала немецкая бомба еще в октябре 1943-го и все его обитатели погибли.
Но они не погибли. Просто обычные люди их не видят. Это и есть дом странных детей мисс Перегрин. Они обитают в параллельной реальности. И жуткие монстры тоже существуют. Они — главные враги и убийцы нестандартных людей.
В роли мисс Перегрин — Ева Грин, первая девушка нового Бонда; см. «Казино Рояль». Готов признать, что она изумительна в этом фильме, хотя очень-очень люблю прежнюю – теперь уже покинутую – музу Тима Бёртона аристократку Хелену Бонем Картер.
Что в этом хорошего
«Дом странных детей», безусловно, самый личный фильм Бёртона со времен упомянутых «Сонной лощины» и совсем уже раннего «Эдварда Руки-ножницы».
Бёртон — величайший фантазер из всех, кто работает в современном кино. Как всякий фантазер, он склонен к романтике, но четко осознает, что она способна погубить. Что сущность ее — предательская.
Тянет назвать его мастером романтической готики. Но в этом, достаточно верном определении, слишком много красивенького. А красивенькое Бёртону не свойственно — хотя он ценит красоту классической живописи (см. «Сонную лощину»). Вдобавок среди его особенностей — склонность не просто к черному, но к чернейшему юмору. И, конечно, непредсказуемость.
Никогда не догадаешься, каким по сюжету и стилю окажется его следующий фильм. Непредсказуемость — одна из прелестей «Дома странных детей». Прошла примерно половина фильма, и я вдруг подумал: а ведь понятия не имею, что произойдет дальше! Вы много видели подобных картин? Лично я – мало.
Вместе с тем идеологию Бёртона можно обобщить. Он сам нестандартен, даже физически (посмотрите на него) — и любит столь же нестандартных людей. Он — классический талантливый фрик. И любит таких же фриков. Он ненавидит толпу — не нас с вами, а тех, кто обожает ходить строем. И его любимые персонажи тоже ее не любят.
Если есть такие люди, как Бёртон и его герои, то не должна начаться третья мировая. Извините за пафос: пафос Бёртону чужд.
Все его фильмы в той или иной степени автопортреты. Но у странных людей, таких как герои Бёртона, не может не быть внутренних монстров. «Дом странных детей» — фильм про битву с этими личными монстрами, в том числе монстрами из прошлого, которые (тут я выхожу за пределы фильма и еще раз впадаю в современный политический пафос) способны затемнить наше сознание пуще монстров живых и нынешних. Это фильм о преодолении себя. Преодолении, на которое способны люди с самостоятельным мышлением. Интеллигенты.
Так что «Дом странных детей» не просто традиционный автопортрет Бёртона. Это еще и некое подведение итогов, о чем сам Бёртон ясно дает понять.
Я люблю замечать в фильмах киноцитаты. Чаще всего они не цитаты, а воровство — из более сильных картин. Зачастую они неумышленны. Но в «Доме странных детей» слишком много откровенных цитат, чтобы расценить их как случайные.
Там как минимум две явные цитаты из «Сияния» Кубрика, снятого по (куда, кстати, более тонкому, чем фильм) роману Стивена Кинга: когда мы видим деревья, стриженные под фигуры зверей (которые у Кинга оказывались в итоге монстрами, напавшими — опять же — на героя-мальчика), и когда один из монстров топором пробивает дверь, а потом кое-что говорит в проломленную дыру.
Там – что вообще-то честь Бёртону — есть объяснение в любви к ближайшему конкуренту в мире невероятнейших кинофантазий: к Гильермо дель Торо и его «Лабиринту Фавна».
Но самое удивительное: сколько в этом фильме самоцитат. Бёртон явно хотел показать всем, кто способен это понять и оценить, что «Дом странных детей» — этакое обобщение его надежд и страхов.
Те же деревья, выстриженные под животных, — они ведь еще и из «Эдварда Руки-ножницы», самого жесткого по отношению к толпе фильма Бёртона и его главного объяснения в любви к маргиналу-фрику.
Скелеты в подполье (в этот раз подводном), которые в нужный момент оживают, — из его изумительного по юмору и философии (и тоже мрачного по отношению к живому человечеству) «Трупа невесты». Беленькая девочка — безусловно Кристина Риччи из «Сонной лощины».
Ева Грин с ее пусть и добрым, но слегка дьявольским обликом отсылает к недавним «Мрачным теням». Сама ситуация, когда то ли все ирреальное существует в действительности, то ли кто-то сильно врет, — дань уважения «Большой рыбе». Главный злодей с лицом Сэмюэла Л. Джексона – вполне себе опереточный, в духе «Бэтмена» от Бёртона, вариант Джокера и Человека-пингвина. Etc.
Страшное
Его реально много (не ходите на фильм с впечатлительными детьми): от пожирания глаз до кровавой с ножами битвы кукол. Тут много того, что мог придумать только Бёртон. Он же создал изумительную кульминацию со сражением оживших скелетов с пустотами (так именуют самых ужасающих невидимых монстров) в современном парке развлечений на глазах ошарашенной толпы. Ничего подобного я не лицезрел в развлекательном кино долгие годы. При этом эпизод — абсолютно авторский.
Наш вариант рекламного слогана
Бойтесь самих себя. Монстры придут изнутри.
