Н.С. Откуда у вас интерес к кино? 

В.М. В Новосибирском Академгородке, где я жил, в первой половине 60-х, физики, сотрудники моего отца, организовали киноклуб «Сигма», и показывали то, чего не было в прокате. В нем я и «заразился» кинематографом. Потом в университете мы с друзьями создали студенческий киноклуб «Кадр» и стали получать картины из французского посольства благодаря работавшей в НГУ француженке. Приглашали режиссеров – в частности, Иоселиани с его первым полнометражным фильмом. Много дискутировали. Там я написал свои первые рецензии для университетской стенгазеты. Затем, окончив университет, стал преподавать математику в школе, изредка писал в местные газеты. Выпустил пять классов, затем перебрался в Москву, поступил на заочное отделение киноведческого факультета и закончил его в 1986 году в аккурат тогда, когда V съезд кинематографистов открыл возможность публиковать все, что думаешь, и подался в кинокритики.

Позволяет ли интерес к кино и к искусству в целом выразить свои взгляды, политические ориентиры, убеждения?

Позволяет в той мере, в  какой это выражение связано с предметом статей, то есть с отдельными фильмами и кинематографом в целом. Думаю, что все, кто читал мои писания, понимали, каковы мои политические взгляды – демократические, то есть антисоветские и антипутинские.

Кино создало целый мир. До сих пор есть люди, которые убеждены, что мастера кунг-фу и карате, действительно, существуют как их показывали в гонконгских боевиках, есть те, которые верят в теории заговоров, растиражированных голливудскими фильмами. Выходит, что есть две реальности, одна из которых «киношная»? В каком живете вы?

Голливудские фильмы тут ни при чем –  чтобы загадить людям мозги, достаточно российского телевидения. Действительность одна, но каждый понимает ее по-своему. Я не склонен принимать вымыслы за действительность – напротив, склонен их разоблачать, и при этом частенько наступаю на чувствительные места своих коллег, критикуя их кинокумиров. Словом, стараюсь жить в реальном, а не иллюзорном мире.

У Делеза впервые появляется понятие «философия кино». У французов было популярным создавать авторские философские школы, например «философия фотографии» Бодрийяра. Как вы считаете, есть ли на самом деле делезовская философия кино? Можно ли о ней говорить обособленно от остальных видов искусств?

Главное качество Делеза – замечательная способность говорить о простых вещах максимально усложненным языком. Приведу наугад взятый фрагмент из его  главного опуса «Кино»: «Уже у Декарта присутствует ярко выраженная относительная квантификация движения в переменных множествах, но также и абсолютное количество движения во вселенском целом». Кто понял, пусть повторит своими словами. Чтобы так замутить классически ясного мыслителя, нужно очень постараться. А философствовать о кино можно без Делеза.

Вы придерживаетесь либеральных взглядов?

Да, об этом я уже сказал.

Насколько легко вам удается уживаться с конформистами в вашей Гильдии кинокритиков?

Я не ужился ни с Союзом конформистов имени Михалкова, ни с гильдией, президентом которой он назначил еще большего, чем он сам, конформиста – Разлогова.

В России не то, чтобы действует цензура, по крайней мере, по советским меркам, но и полной свободы творчества мы как бы и не видим. Вернее, она есть, но за нее можно пострадать. Как на фоне растущей цензуры быть кино, да и любым критиком?

Цензура действует вопреки Конституции, хотя и не так жестко, как в СССР, но не менее возмутительно. Сталинисты запретили «Смерть Сталина». Запретили «Клип» Майи Милош. Запретили фильм Эркенова «Приказано забыть» – забыть о сожжении чекистами людей в Хайбахе в 1943 году. Немногим кинематографистам-нонкоформистам приходится все труднее. Кинокритикам рот пока не зажимают, разве что тем, кто пишет в официальной прессе, а в интернете их не очень-то зажмешь. Самое скверное – что включилась внутренняя цензура, диктуемая страхом. Включилась и у творцов, и у продюсеров.

Раньше было популярно говорить, что в России не умеют снимать кино. Ностальгировали по советским фильмам, но однажды произошел скачок. Как вы считаете, с чем это связано?

Ностальгия ослабла в связи с тем, что жившие в СССР и привыкшие к советским фильмам люди естественным образом вымерли. Что касается умения, то  у нас умеют снимать авторское кино, и не очень умеют снимать зрительское – такое, которое будут смотреть во всем мире, как голливудские блокбастеры. Причины две – нарастающая самоизоляция России и безвозвратная господдержка коммерческого кино, порождающая халявщиков.

В нашей культуре не было комиксов, поэтому сюжеты на эту тему в кино выглядят очень бледно. Но недавно история про Майора Грома, в очередной раз показала, что и здесь у нас есть шанс. Что изменилось? В России появилась качественная поп-культура?

Если в молодежной среде популярны комиксы, то равно или поздно их должны были научиться сочинять, рисовать и снимать – тем более, что у нас прекрасная анимационная школа. Что касается  поп-культуры в целом, то российская поп-музыка мне в основном не нравится, поп-литература тоже.

Не складывается ли у вас ощущение, что в России два мира, один из которых это Михалков, Мединский и Бондарчук, с другой – это «Чики», «Happy End», «Клиника счастья» и другие провокационные проекты. Как уживаются эти два разных мира в одной стране, а главное, в головах россиян?

Михалков и Мединский – бесогоны, Бондарчука в их кампанию не запишешь. А два мира существуют в России со времен Петра Первого, который взялся ее европеизовать после азиатского завоевания, и до сих пор уживаются плохо – как в действительности, так и в головах. Кроме того, есть сфера кино и сфера теле-видео, включающая интернет-платформы. Они могут существовать сепаратно, хотя актеры у них во многом общие.

Многие говорят о шаблонности в голливудских картинах, но, при этом все ориентируются на «фабрику грез». В чем секрет успеха американского кинематографа? К чему ближе российское кино – к американской или к европейской традиции?

Шаблонность – неотъемлемое свойство популярного кино. Успех голливудского кинематографа – следствие его интернациональности. США – самая интернациональная страна в мире, если не по числу национальностей, то по их представительству в культуре. Да и создали голливудский кинематограф евреи, то есть самая интернациональная нация. Российское кино, конечно, ближе к европейскому, чем к американскому и азиатскому кино.

Ваши любимые картины и жанры?

Я люблю все жанры. Любимых картин так много, что на одной странице не перечислишь. В юности большое впечатление произвели «Собачий мир», «Земляничная поляна», «Расемон» «Дети райка», «Пепел», «Все на продажу», «Магазин на площади», «Дорога», «Отчаяние», «Мне 20 лет», «Солярис», «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен», «А если это любовь?», «9 дней одного года», «Берегись автомобиля».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Виктор Матизен. Интервью Николаю Сокиркину

 

Откуда у вас интерес к кино? 

В Новосибирском Академгородке, где я жил, в первой половине 60-х, физики, сотрудники моего отца, организовали киноклуб «Сигма», и показывали то, чего не было в прокате. Там я и «заразился» кинематографом. Потом в университете мы с друзьями создали студенческий киноклуб «Кадр» и стали получать картины из французского посольства благодаря работавшей в НГУ француженке. Приглашали режиссеров – в частности, Иоселиани с его первым полнометражным фильмом. Много дискутировали. Там я написал свои первые рецензии для университетской стенгазеты. Потом окончил университет, стал преподавать математику в школе, изредка писал в местные газеты. Выпустил пять классов, затем перебрался в Москву, поступил на заочное отделение киноведческого факультета и закончил его в 1986 году в аккурат тогда, когда V съезд кинематографистов открыл возможность публиковать все, что думаешь, и подался в кинокритики.

 

Позволяет ли интерес к кино и к искусству в целом выразить свои собственные взгляды, политические ориентиры, убеждения?

Позволяет в той мере, в  какой это выражение связано с предметом статей, то есть с отдельными фильмами и кинематографом в целом. Думаю, что все, кто читал мои писания, понимали, каковы мои политические взгляды – демократические, то есть антисоветские и антипутинские.

Кино создало целый мир. До сих пор есть люди, которые убеждены, что мастера кунг-фу и карате, действительно, существуют как их показывали в гонконгских боевиках, есть те, которые верят в теории заговоров, растиражированных голливудскими фильмами. Выходит, что есть две реальности, одна из которых «киношная»? В каком живете вы?

Голливудские фильмы тут ни при чем –  чтобы загадить людям мозги, достаточно российского телевидения. Действительность одна, но каждый понимает ее по-своему. Я не склонен принимать вымыслы за действительность – напротив, склонен их разоблачать, и при этом частенько наступаю на чувствительные места своих коллег, критикуя их кинокумиров. Словом, стараюсь жить в реальном, а не иллюзорном мире.

У Делеза впервые появляется понятие «философия кино». У французов было популярным создавать авторские философские школы, например «философия фотографии» Бодрийяра. Как вы считаете, есть ли на самом деле делезовская философия кино? Можно ли о ней говорить обособленно от остальных видов искусств?

Главное качество Делеза – замечательная способность говорить о простых вещах максимально усложненным языком. Приведу наугад взятый фрагмент из его  главного опуса «Кино»: «Уже у Декарта присутствует ярко выраженная относительная квантификация движения в переменных множествах, но также и абсолютное количество движения во вселенском целом». Кто понял, пусть повторит своими словами. Чтобы так замутить классически ясного мыслителя, нужно очень постараться. А философствовать о кино можно без Делеза.

Вы придерживаетесь либеральных взглядов?

Да, об этом я уже сказал.

Насколько легко вам удается уживаться с конформистами в вашей Гильдии кинокритиков?

Я не ужился ни с Союзом конформистов имени Михалкова, ни с гильдией, президентом которой он назначил еще большего, чем он сам, конформиста – Разлогова.

В России не то, чтобы действует цензура, по крайней мере, по советским меркам, но и полной свободы творчества мы как бы и не видим. Вернее, она есть, но за нее можно пострадать. Как на фоне растущей цензуры быть кино, да и любым критиком?

Цензура действует вопреки Конституции, хотя и не так жестко, как в СССР, но не менее возмутительно. Сталинисты запретили «Смерть Сталина». Запретили «Клип» Майи Милош. Запретили фильм Эркенова «Приказано забыть» – забыть о сожжении чекистами людей в Хайбахе в 1943 году. Немногим кинематографистам-нонкоформистам приходится все труднее. Кинокритикам рот пока не зажимают, разве что тем, кто пишет в официальной прессе, а в интернете их не очень-то зажмешь. Самое скверное – что включилась внутренняя цензура, диктуемая страхом. Включилась и у творцов, и у продюсеров.

Раньше было популярно говорить, что в России не умеют снимать кино. Ностальгировали по советским фильмам, но однажды произошел скачок. Как вы считаете, с чем это связано?

Ностальгия ослабла в связи с тем, что жившие в СССР и привыкшие к советским фильмам люди естественным образом вымерли. Что касается умения, то  у нас умеют снимать авторское кино, и не очень умеют снимать зрительское – такое, которое будут смотреть во всем мире, как голливудские блокбастеры. Причины две – нарастающая самоизоляция России и безвозвратная господдержка коммерческого кино, порождающая халявщиков.

В нашей культуре не было комиксов, поэтому сюжеты на эту тему в кино выглядят очень бледно. Но недавно история про Майора Грома, в очередной раз показала, что и здесь у нас есть шанс. Что изменилось? В России появилась качественная поп-культура?

Если в молодежной среде популярны комиксы, то равно или поздно их должны были научиться сочинять, рисовать и снимать – тем более, что у нас прекрасная анимационная школа. Что касается  поп-культуры в целом, то российская поп-музыка мне в основном не нравится, поп-литература тоже.

Не складывается ли у вас ощущение, что в России два мира, один из которых это Михалков, Мединский и Бондарчук, с другой – это «Чики», «Happy End», «Клиника счастья» и другие провокационные проекты. Как уживаются эти два разных мира в одной стране, а главное, в головах россиян?

Михалков и Мединский – бесогоны, Бондарчука в их кампанию не запишешь. А два мира существуют в России со времен Петра Первого, который взялся ее европеизовать после азиатского завоевания, и до сих пор уживаются плохо – как в действительности, так и в головах. Кроме того, есть сфера кино и сфера теле-видео, включающая интернет-платформы. Они могут существовать сепаратно, хотя актеры у них во многом общие.

Многие говорят о шаблонности в голливудских картинах, но, при этом все ориентируются на «фабрику грез». В чем секрет успеха американского кинематографа? К чему ближе российское кино – к американской или к европейской традиции?

Шаблонность – неотъемлемое свойство популярного кино. Успех голливудского кинематографа – следствие его интернациональности. США – самая интернациональная страна в мире, если не по числу национальностей, то по их представительству в культуре. Да и создали голливудский кинематограф евреи, то есть самая интернациональная нация. Российское кино, конечно, ближе к европейскому, чем к американскому и азиатскому кино.

Ваши любимые картины и жанры?

Я люблю все жанры. Любимых картин так много, что на одной странице не перечислишь. В юности большое впечатление произвели «Собачий мир», «Земляничная поляна», «Расемон» «Дети райка», «Пепел», «Все на продажу», «Магазин на площади», «Дорога», «Отчаяние», «Мне 20 лет», «Солярис», «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен», «А если это любовь?», «9 дней одного года», «Берегись автомобиля».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Виктор Матизен. Интервью Николаю Сокиркину

 

Откуда у вас интерес к кино? 

В Новосибирском Академгородке, где я жил, в первой половине 60-х, физики, сотрудники моего отца, организовали киноклуб «Сигма», и показывали то, чего не было в прокате. Там я и «заразился» кинематографом. Потом в университете мы с друзьями создали студенческий киноклуб «Кадр» и стали получать картины из французского посольства благодаря работавшей в НГУ француженке. Приглашали режиссеров – в частности, Иоселиани с его первым полнометражным фильмом. Много дискутировали. Там я написал свои первые рецензии для университетской стенгазеты. Потом окончил университет, стал преподавать математику в школе, изредка писал в местные газеты. Выпустил пять классов, затем перебрался в Москву, поступил на заочное отделение киноведческого факультета и закончил его в 1986 году в аккурат тогда, когда V съезд кинематографистов открыл возможность публиковать все, что думаешь, и подался в кинокритики.

 

Позволяет ли интерес к кино и к искусству в целом выразить свои собственные взгляды, политические ориентиры, убеждения?

Позволяет в той мере, в  какой это выражение связано с предметом статей, то есть с отдельными фильмами и кинематографом в целом. Думаю, что все, кто читал мои писания, понимали, каковы мои политические взгляды – демократические, то есть антисоветские и антипутинские.

Кино создало целый мир. До сих пор есть люди, которые убеждены, что мастера кунг-фу и карате, действительно, существуют как их показывали в гонконгских боевиках, есть те, которые верят в теории заговоров, растиражированных голливудскими фильмами. Выходит, что есть две реальности, одна из которых «киношная»? В каком живете вы?

Голливудские фильмы тут ни при чем –  чтобы загадить людям мозги, достаточно российского телевидения. Действительность одна, но каждый понимает ее по-своему. Я не склонен принимать вымыслы за действительность – напротив, склонен их разоблачать, и при этом частенько наступаю на чувствительные места своих коллег, критикуя их кинокумиров. Словом, стараюсь жить в реальном, а не иллюзорном мире.

У Делеза впервые появляется понятие «философия кино». У французов было популярным создавать авторские философские школы, например «философия фотографии» Бодрийяра. Как вы считаете, есть ли на самом деле делезовская философия кино? Можно ли о ней говорить обособленно от остальных видов искусств?

Главное качество Делеза – замечательная способность говорить о простых вещах максимально усложненным языком. Приведу наугад взятый фрагмент из его  главного опуса «Кино»: «Уже у Декарта присутствует ярко выраженная относительная квантификация движения в переменных множествах, но также и абсолютное количество движения во вселенском целом». Кто понял, пусть повторит своими словами. Чтобы так замутить классически ясного мыслителя, нужно очень постараться. А философствовать о кино можно без Делеза.

Вы придерживаетесь либеральных взглядов?

Да, об этом я уже сказал.

Насколько легко вам удается уживаться с конформистами в вашей Гильдии кинокритиков?

Я не ужился ни с Союзом конформистов имени Михалкова, ни с гильдией, президентом которой он назначил еще большего, чем он сам, конформиста – Разлогова.

В России не то, чтобы действует цензура, по крайней мере, по советским меркам, но и полной свободы творчества мы как бы и не видим. Вернее, она есть, но за нее можно пострадать. Как на фоне растущей цензуры быть кино, да и любым критиком?

Цензура действует вопреки Конституции, хотя и не так жестко, как в СССР, но не менее возмутительно. Сталинисты запретили «Смерть Сталина». Запретили «Клип» Майи Милош. Запретили фильм Эркенова «Приказано забыть» – забыть о сожжении чекистами людей в Хайбахе в 1943 году. Немногим кинематографистам-нонкоформистам приходится все труднее. Кинокритикам рот пока не зажимают, разве что тем, кто пишет в официальной прессе, а в интернете их не очень-то зажмешь. Самое скверное – что включилась внутренняя цензура, диктуемая страхом. Включилась и у творцов, и у продюсеров.

Раньше было популярно говорить, что в России не умеют снимать кино. Ностальгировали по советским фильмам, но однажды произошел скачок. Как вы считаете, с чем это связано?

Ностальгия ослабла в связи с тем, что жившие в СССР и привыкшие к советским фильмам люди естественным образом вымерли. Что касается умения, то  у нас умеют снимать авторское кино, и не очень умеют снимать зрительское – такое, которое будут смотреть во всем мире, как голливудские блокбастеры. Причины две – нарастающая самоизоляция России и безвозвратная господдержка коммерческого кино, порождающая халявщиков.

В нашей культуре не было комиксов, поэтому сюжеты на эту тему в кино выглядят очень бледно. Но недавно история про Майора Грома, в очередной раз показала, что и здесь у нас есть шанс. Что изменилось? В России появилась качественная поп-культура?

Если в молодежной среде популярны комиксы, то равно или поздно их должны были научиться сочинять, рисовать и снимать – тем более, что у нас прекрасная анимационная школа. Что касается  поп-культуры в целом, то российская поп-музыка мне в основном не нравится, поп-литература тоже.

Не складывается ли у вас ощущение, что в России два мира, один из которых это Михалков, Мединский и Бондарчук, с другой – это «Чики», «Happy End», «Клиника счастья» и другие провокационные проекты. Как уживаются эти два разных мира в одной стране, а главное, в головах россиян?

Михалков и Мединский – бесогоны, Бондарчука в их кампанию не запишешь. А два мира существуют в России со времен Петра Первого, который взялся ее европеизовать после азиатского завоевания, и до сих пор уживаются плохо – как в действительности, так и в головах. Кроме того, есть сфера кино и сфера теле-видео, включающая интернет-платформы. Они могут существовать сепаратно, хотя актеры у них во многом общие.

Многие говорят о шаблонности в голливудских картинах, но, при этом все ориентируются на «фабрику грез». В чем секрет успеха американского кинематографа? К чему ближе российское кино – к американской или к европейской традиции?

Шаблонность – неотъемлемое свойство популярного кино. Успех голливудского кинематографа – следствие его интернациональности. США – самая интернациональная страна в мире, если не по числу национальностей, то по их представительству в культуре. Да и создали голливудский кинематограф евреи, то есть самая интернациональная нация. Российское кино, конечно, ближе к европейскому, чем к американскому и азиатскому кино.

Ваши любимые картины и жанры?

Я люблю все жанры. Любимых картин так много, что на одной странице не перечислишь. В юности большое впечатление произвели «Собачий мир», «Земляничная поляна», «Расемон» «Дети райка», «Пепел», «Все на продажу», «Магазин на площади», «Дорога», «Отчаяние», «Мне 20 лет», «Солярис», «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен», «А если это любовь?», «9 дней одного года», «Берегись автомобиля».

 

 

 

 

 

 

 

 

Виктор Матизен. Интервью Николаю Сокиркину

 

Откуда у вас интерес к кино? 

В Новосибирском Академгородке, где я жил, в первой половине 60-х, физики, сотрудники моего отца, организовали киноклуб «Сигма», и показывали то, чего не было в прокате. Там я и «заразился» кинематографом. Потом в университете мы с друзьями создали студенческий киноклуб «Кадр» и стали получать картины из французского посольства благодаря работавшей в НГУ француженке. Приглашали режиссеров – в частности, Иоселиани с его первым полнометражным фильмом. Много дискутировали. Там я написал свои первые рецензии для университетской стенгазеты. Потом окончил университет, стал преподавать математику в школе, изредка писал в местные газеты. Выпустил пять классов, затем перебрался в Москву, поступил на заочное отделение киноведческого факультета и закончил его в 1986 году в аккурат тогда, когда V съезд кинематографистов открыл возможность публиковать все, что думаешь, и подался в кинокритики.

 

Позволяет ли интерес к кино и к искусству в целом выразить свои собственные взгляды, политические ориентиры, убеждения?

Позволяет в той мере, в  какой это выражение связано с предметом статей, то есть с отдельными фильмами и кинематографом в целом. Думаю, что все, кто читал мои писания, понимали, каковы мои политические взгляды – демократические, то есть антисоветские и антипутинские.

Кино создало целый мир. До сих пор есть люди, которые убеждены, что мастера кунг-фу и карате, действительно, существуют как их показывали в гонконгских боевиках, есть те, которые верят в теории заговоров, растиражированных голливудскими фильмами. Выходит, что есть две реальности, одна из которых «киношная»? В каком живете вы?

Голливудские фильмы тут ни при чем –  чтобы загадить людям мозги, достаточно российского телевидения. Действительность одна, но каждый понимает ее по-своему. Я не склонен принимать вымыслы за действительность – напротив, склонен их разоблачать, и при этом частенько наступаю на чувствительные места своих коллег, критикуя их кинокумиров. Словом, стараюсь жить в реальном, а не иллюзорном мире.

У Делеза впервые появляется понятие «философия кино». У французов было популярным создавать авторские философские школы, например «философия фотографии» Бодрийяра. Как вы считаете, есть ли на самом деле делезовская философия кино? Можно ли о ней говорить обособленно от остальных видов искусств?

Главное качество Делеза – замечательная способность говорить о простых вещах максимально усложненным языком. Приведу наугад взятый фрагмент из его  главного опуса «Кино»: «Уже у Декарта присутствует ярко выраженная относительная квантификация движения в переменных множествах, но также и абсолютное количество движения во вселенском целом». Кто понял, пусть повторит своими словами. Чтобы так замутить классически ясного мыслителя, нужно очень постараться. А философствовать о кино можно без Делеза.

Вы придерживаетесь либеральных взглядов?

Да, об этом я уже сказал.

Насколько легко вам удается уживаться с конформистами в вашей Гильдии кинокритиков?

Я не ужился ни с Союзом конформистов имени Михалкова, ни с гильдией, президентом которой он назначил еще большего, чем он сам, конформиста – Разлогова.

В России не то, чтобы действует цензура, по крайней мере, по советским меркам, но и полной свободы творчества мы как бы и не видим. Вернее, она есть, но за нее можно пострадать. Как на фоне растущей цензуры быть кино, да и любым критиком?

Цензура действует вопреки Конституции, хотя и не так жестко, как в СССР, но не менее возмутительно. Сталинисты запретили «Смерть Сталина». Запретили «Клип» Майи Милош. Запретили фильм Эркенова «Приказано забыть» – забыть о сожжении чекистами людей в Хайбахе в 1943 году. Немногим кинематографистам-нонкоформистам приходится все труднее. Кинокритикам рот пока не зажимают, разве что тем, кто пишет в официальной прессе, а в интернете их не очень-то зажмешь. Самое скверное – что включилась внутренняя цензура, диктуемая страхом. Включилась и у творцов, и у продюсеров.

Раньше было популярно говорить, что в России не умеют снимать кино. Ностальгировали по советским фильмам, но однажды произошел скачок. Как вы считаете, с чем это связано?

Ностальгия ослабла в связи с тем, что жившие в СССР и привыкшие к советским фильмам люди естественным образом вымерли. Что касается умения, то  у нас умеют снимать авторское кино, и не очень умеют снимать зрительское – такое, которое будут смотреть во всем мире, как голливудские блокбастеры. Причины две – нарастающая самоизоляция России и безвозвратная господдержка коммерческого кино, порождающая халявщиков.

В нашей культуре не было комиксов, поэтому сюжеты на эту тему в кино выглядят очень бледно. Но недавно история про Майора Грома, в очередной раз показала, что и здесь у нас есть шанс. Что изменилось? В России появилась качественная поп-культура?

Если в молодежной среде популярны комиксы, то равно или поздно их должны были научиться сочинять, рисовать и снимать – тем более, что у нас прекрасная анимационная школа. Что касается  поп-культуры в целом, то российская поп-музыка мне в основном не нравится, поп-литература тоже.

Не складывается ли у вас ощущение, что в России два мира, один из которых это Михалков, Мединский и Бондарчук, с другой – это «Чики», «Happy End», «Клиника счастья» и другие провокационные проекты. Как уживаются эти два разных мира в одной стране, а главное, в головах россиян?

Михалков и Мединский – бесогоны, Бондарчука в их кампанию не запишешь. А два мира существуют в России со времен Петра Первого, который взялся ее европеизовать после азиатского завоевания, и до сих пор уживаются плохо – как в действительности, так и в головах. Кроме того, есть сфера кино и сфера теле-видео, включающая интернет-платформы. Они могут существовать сепаратно, хотя актеры у них во многом общие.

Многие говорят о шаблонности в голливудских картинах, но, при этом все ориентируются на «фабрику грез». В чем секрет успеха американского кинематографа? К чему ближе российское кино – к американской или к европейской традиции?

Шаблонность – неотъемлемое свойство популярного кино. Успех голливудского кинематографа – следствие его интернациональности. США – самая интернациональная страна в мире, если не по числу национальностей, то по их представительству в культуре. Да и создали голливудский кинематограф евреи, то есть самая интернациональная нация. Российское кино, конечно, ближе к европейскому, чем к американскому и азиатскому кино.

Ваши любимые картины и жанры?

Я люблю все жанры. Любимых картин так много, что на одной странице не перечислишь. В юности большое впечатление произвели «Собачий мир», «Земляничная поляна», «Расемон» «Дети райка», «Пепел», «Все на продажу», «Магазин на площади», «Дорога», «Отчаяние», «Мне 20 лет», «Солярис», «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен», «А если это любовь?», «9 дней одного года», «Берегись автомобиля».