Вместо рецензии
Валерий Кичин
Вторая судьба “Доктора Живаго” тоже оказалась трагичной. Фильм украли еще до премьеры
Такое случается нечасто: Михаил Козаков, знаменитый режиссер и актер, вдруг позвонил среди бела дня взволнованный до крайности: “Всю ночь не спал – смотрел 11 серий фильма “Доктор Живаго”. Приезжайте, я не могу не рассказать вам об этом”.
История фильма Александра Прошкина чуть менее драматична, чем история романа Бориса Пастернака. Роман всенародно заклеймили, не читая. Его третью в мире, но первую в России экранизацию закончили производством для телеканала НТВ еще в декабре, но канал до сих пор думает, когда ему выпустить картину в эфир, а пираты ее уже украли и выбросили в продажу, утрамбовав все восемь с половиной часов в один DVD – то есть в криминальном качестве. Таким образом, премьера фактически сорвана, художественное событие, вокруг которого собралась бы вся мыслящая Россия, оказалось размытым во времени настолько, что уже и не понять, случилось оно уже или еще нет.
Потому что художественные события национального масштаба случаются только тогда, когда о них знает нация. А картина уже лежит на пиратских развалах по сто рублей штука, и каждый, увидевший ее размытое изображение и услышавший хрипатый звук, ни за что не поверит, что это вот и есть – событие.
Для спасения фильма его, не дожидаясь премьеры, выпустили на лицензионных DVD в отличном качестве изображения и пятиканальном звуке. Нет худа без добра: картину теперь можно увидеть без перерывов и рекламы пивных бутылок, без помех отдавшись истории о трагическом Юрии Живаго.
И вот в числе первых посмотрел картину знаменитый артист Михаил Козаков. И он, известный своими подчас язвительными оценками, не спал ночь и хочет высказаться.
Двести лет проклятья
– Я начал смотреть эту картину в 4 часа дня и закончил в 4 утра – это бывает со мной, только когда я читаю какую-то особенно волнующую меня книгу. Я понимаю, что можно книгу отложить, лечь поспать, потом продолжить. Но не хочется этого делать. Так и теперь: я хочу знать, как будет дальше. Не “что”, а “как”. Не сюжет, который знаком всем читателям романа, а то, как будет развиваться внутренняя художественная тема фильма. И почему она так переворачивает меня сегодняшнего. Почему такое совпадение чувств.
Надо сказать, что Юрий Арабов как сценарист фильма в данном случае конгениален самому автору романа. Потому что это фильм не по книге, а по ее мотивам, он сделан по законам не буквы романа, а его духа. Это как Евангелие от Мастера у Булгакова – я имею в виду “роман в романе” о Понтии Пилате и Иешуа Га-Ноцри: по всем канонам – ересь, а дух христианский в этой истории есть. И даже будучи верующим человеком, христианином, ты прощаешь эти “грехи”, потому что главы эти пронизаны духом добра и христианства.
Примерно то же происходит в этом фильме. И, конечно, начало начал здесь – слово, текст Пастернака и Арабова. Излишне говорить, как сложен для экранизации роман “Доктор Живаго”, который и при чтении вызывает неоднозначные чувства. Даже с точки зрения совершенства этой прозы. Но, тем не менее, читаем и перечитываем. Арабов сделал, на мой взгляд, беспрецедентную по сложности работу. Как кинодраматург. Я бы даже сказал – кинописатель. Адекватную по сложности и результативности работу сделал Александр Прошкин. И эта их работа меня поразила.
Прежде всего, поразила тема фильма. Это тема осмысления рока. Проклятья, что висит над нашей страной, над всеми нами. И это, поверьте, не пафосное утверждение. В фильме есть один из ключевых диалогов. Он грустен и ироничен. Он о том, сколько проклятий тяготеет над детьми согрешивших людей: они прокляты до четырех поколений. Значит, от эпохи Петра – двести лет под проклятием… А теперь еще и наши грехи – ибо все мы участвуем в преступлениях нашего века. Значит, еще двести лет. Эта мысль в фильме не декларируется – она продолжается в художественных образах. Все это пропущено через попытку героя Олега Меньшикова – Юрия Андреевича Живаго – осознать этот мир. Как Гамлет пытался охватить умом грехи своего мира, так Юрий Живаго пытается понять истоки преступлений мира нашего. Понять, как самосохраниться в этом мире. Будучи человеком от Бога, человеком верующим, пытающимся жить по ззапведям Нагорной проповеди. И ты, зритель, пытаешься вместе с ним. Так написан роман и так сделан фильм – ты проживаешь вместе с Юрием Живаго, как с Гамлетом и Мышкиным одновременно, всю эту историю.
Бог терпеливый
Олег Меньшиков в своем Живаго играет не Бориса Леонидовича Пастернака, как можно было бы ожидать. Нет – он играет свой, меньшиковский, арабовский, прошкинский характер. И это абсолютно живая фигура. Какой блестяще молодой он в первой серии и как он быстро начинает стареть по ходу событий! К концу это уже абсолютный бомж, в седых лохмах, прикидывающийся глухим – потому что как-то выживать нужно в этой стране, а он один как перст. И ты через него (и через Лару, и через всех персонажей этой истории) тоже вовлечен в эти события – ты втягиваешься, и жизнь героев тебя поглощает. И ты перекладываешь все это на себя грешного. И тоже думаешь: как же жить-то на свете. И можно ли жить на этом свете. Как и у Пастернака, идет осмысление глобальных категорий: что есть жизнь и что есть смерть, что есть Бог и что есть душа. И есть ли душа. И есть ли Бог. А если есть, почему он терпит все то, что при нем свершается?
Живаго спрашивает Комаровского: ну почему такие люди, как вы, в полном порядке при всех властях?! При царе – в порядке, при Временном правительстве – в порядке, при большевиках – в порядке. И всегда будут в порядке. Ответ прост: “Я не верю в загробную жизнь”. С улыбкой. Это цинизм, возведенный в степень дьявольщины. И он тоже актуален, он тоже ложится на сегодняшние реалии – таким примерам несть числа.
Эту картину все время хочется цитировать – так выписан сценарий. При этом она необыкновенно чувственна. Это не умозрительные рассуждения, какие мы встречали в некоторых громких сериалах последнего времени. Это все пропущено через кровоточащее сердце. Поэтому я так трудно сейчас облекаю в слова то, что чувствую после просмотра, поэтому так страшно говорить об этом. О том, что такое наша земля, что за менталитет она порождает, откуда берутся такие человеческие явления. Перед нами народ и страдающий, и необъяснимо жестокий. Эти люди легко уничтожают друг друга – идут бесконечные братоубийственные войны. Дворник Маркел, с которым герои вели себя на равных, уважая его человеческое достоинство, предает своих благодетелей, не раздумывая и не мучаясь чувством предательства. Сцены гражданской войны показаны без конных атак, но чрезвычайно объемно, и они тоже оставляют чувство горечи: что же мы за страна, которой никакие уроки истории не идут на пользу! Нам сегодняшним покажи хоть документы, хоть хронику сталинских гулагов – мы и знать ни о чем не хотим, и готовы хоть сейчас туда вернуться, в эпоху доносов и охранки. И снова рвать на груди рубаху, и кричать, что мы – самые великие, самые праведные, самые правые в своих делах. И ради этой правоты “убью кого хошь” – хоть брата, хоть друга. Пьяный угар, разбой – вот уж где “русский бунт, бессмысленный и беспощадный”. Он и у Пушкина, и у Пастернака – повсюду кожу сдирают заживо. Это проклятье – вечное.
И есть такие, как Живаго. Как ему жить? Для него бежать от этой проклятой земли – значит стать на путь предательства. Хотя на этот путь его все толкают. А он все пытается прожить жизнь грешного, но честного человека…
Российский Гамлет
Извините, но я представляю, что будет писать о картине ваш брат критик, но мне плевать: смотря этот фильм, я пережил такую бурю страстей и чувств, что теперь это во мне совершенно независимо от того, что о нем напишут. И восторгался, и плакал, и успевал оценить мизансцену, и как замечательно все снято, и какие портреты, и как режиссер избегает сплошных крупных планов, принятых на телевидении. Восхищался музыкой Эдуарда Артемьева и работой моих коллег-актеров. Радовался за Олега Меньшикова, который когда-то мечтал сыграть Гамлета – и сыграл здесь русского Гамлета. Вот что значит попасть в хорошую драматургию и к хорошему режиссеру. Этот Живаго в большей степени Гамлет, чем даже князь Андрей из “Войны и мира”. Потому что князь Андрей не проходил таких мук – мир был гармоничней.
Лара. Она была неплоха и у Джулии Кристи в фильме Дэвида Лина, и даже у Киры Найтли – но они обе обтекаемые, без сильных характеров. А что делают Арабов, Прошкин и Чулпан Хаматова? У них появляется как бы “анти-Лара”. Они помнят о том, что в ней, кроме физической привлекательности, есть сколько-то французской, сколько-то бельгийской крови, и хоть она выросла в России, она в ней иностранка. И – ведьмачка. Даже немного Маргарита из Булгакова. И такой характер – у-у-ух, какой сложный. В ней всего понамешано. В ней гордость на грани гордыни – я боюсь таких женщин, со стервинкой. Но какая угадывается глубина! Какой максимализм! Ее не просто любишь, ее уважать начинаешь. Но для этого в сценарии и фильме есть мотивировки всех ее поступков. Они обусловлены именно этим характером, а не авторской волей. Олег Янковский в роли Комаровского такой уровень игры показывал только у Швейцера в “Крейцеровой сонате”: силен, привлекателен, обаятельно циничен, страстен. Там такие отношения между ним и Ларой, такие повороты внутри… вот рассказываю, а у меня картина перед глазами. Ох, боюсь, и некоторые коллеги обзавидуются и начнут топить – пережить чужой успех не каждый умеет.
Прошкин – психологический режиссер, и он сейчас на пике своей формы, это его звездный час. Он очень умеет работать с актером. Я не знаю, как он это делает, – я давно с ним не работал. Но при таком разнообразии и таком множестве характеров все актеры играют в одном стиле, в очень современных темпоритмах. Как играют Сергей Гармаш, Сергей Горобченко, Алексей Петренко, Владимир Ильин, и как все персонажи меняются в течение картины, какое внутреннее движение найдено для каждого героя! И паузы – только там, где они нужны.
Я был бы горд сняться в такой картине, но если завидую – то белой завистью.
Прошкин – режиссер жесткий. Но он умеет задеть за живое: все время идентифицируешь себя с людьми в кадре. При этом он не пугает, и это не “чернуха”, все сделано с безупречным вкусом. И поэтому входишь в эту историю как в жизнь – словно впервые.
А ведь я читал роман. Смотрел, и не раз, фильм Дэвида Линча. Сказочный, романтичный фильм, в котором есть свои прелесть и обаяние. Смотрел и английскую глянцевую версию, где прелестна Кира Найтли, и там тоже много хорошего. Замечателен и сам факт, что на Западе постоянно и с таким уважением возвращаются к этой истории. Но ни тот, ни другой фильм не назовешь эпическим. А Прошкин сделал самое трудное: он снял эпос. Такой же всеохватный, как эпический “Жестяной барабан” Шлендорфа. Его “Доктор Живаго” эпичен своей силой. Эта картина становится на уровень “Тихого Дона” Шолохова: Мелехов – казачий Гамлет, Живаго – Гамлет интеллигентский.
И еще одна техническая, казалось бы, но принципиально важная деталь. Ведь это не кинопродукция, а фильм для ТВ – он сделан на скудный телевизионный бюджет и в спринтерском телевизионном темпе. И при этом – полноценное кино, без поправок “на бедность”. И Москва тех лет достоверна, и атмосфера поразительна, и фантастична работа художника Владимира Ермакова, который умер, так и не увидев готовый фильм…
Вы извините за то, что я говорю так восторженно, но я не могу сейчас, после просмотра говорить иначе. Вот я закончил смотреть в четыре утра, поспал немного, потом поехал поработал и вот звоню вам, чтобы поделиться. Я езжу по продюсерам, безуспешно пробиваю свой новый проект – а у меня в голове картина Прошкина. И я должен сказать, ни одна картина последних лет меня так не достала. Я теперь могу о ней говорить часами. И смотреть ее без конца. Меня просят: дай посмотреть – не дам! Пойди и купи свою. Я хочу, чтобы она в любой момент была рядом. Чтобы можно было ее снова включить – для себя, для друзей, для вас. Так не хочется выпускать из рук книгу, которую любишь…
“И все-таки я верю…”
Михаил Козаков останавливается, чтобы раскурить свою любимую трубку. И тогда я напоминаю ему, что картина, которую он посмотрел, для широкой публики пока как бы не существует. Она тихо, без рекламы и прессы вышла на DVD – так на Западе обычно выпускают фильмы класса С – совсем не имеющие никаких шансов. А канал НТВ, по последним сведениям, хочет показать ее в первомайские праздники – самое начало “мертвого сезона”, когда те, кто не уехал к теплым морям, уедут на дачу к огородам.
Российская газета А как вы думаете, Михаил Михайлович, какова будет судьба картины в такой ситуации?
– Не знаю, не могу понять, почему так поступили на НТВ. Боятся? Считают “нерейтинговой”? Знаю одно: фильм уже стал фактом нашей жизни. И по идее никуда уже не денется. Хотя бы потому, что вышли DVD. “Правда обязательно побеждает, но почему-то потом”, – писал Володин. Я прогнозирую ей огромный интерес всех мыслящих людей. Необязательно интеллектуалов – просто думающих.
– Но событие размылось. Вот “Мастера и Маргариту” одномоментно смотрела вся страна – это был бум. А здесь – все ждали фильма, телепремьера окажется уже далеко не премьерой. Но взрыва общего интереса, какого заслуживает картина, уже не будет.
– Конечно, жаль. И я понимаю состояние режиссера, которого лишили премьеры его главного фильма. Но в одно я верю: в искусстве все настоящее со временем отзовется. Не было прецедента, когда зафиксированная на бумаге или кинопленке вещь пропадала втуне. Если мир вообще будет существовать, если не деградирует и не дотрахается до мышей, то такие вещи в нем не пропадают. Может, это идеализм, но я верю.
