Оскаровский лауреат Том Хупер сделал фильм о трудностях трансгендерного перехода
В прокат неделя за неделей выходят фильмы, номинированные на «Оскар». Шансы основных претендентов сравним дней через десять, когда прояснится расстановка сил (те, кто сейчас решается на оскаровские прогнозы, тычут пальцем в небо). Пока будем рецензировать ленты, которые в нынешней оскаровской гонке вроде бы не главные, но тоже значимые. И без которых гонка утратила бы необходимую ей пикантность.
Со вчерашнего дня на наших экранах — «Девушка из Дании» британца Тома Хупера, ставшего оскаровским триумфатором благодаря драме «Король говорит!» и наделавшего шуму своими «Отверженными».
У «Девушки» четыре номинации. Наиболее престижные — за лучшую мужскую роль (Эдди Редмейн) и лучшую вспомогательную женскую (шведка Алисия Викандер, лицо которой я наконец более или менее запомнил, хотя она давно считается молодой суперзвездой).
О ЧЕМ ЭТО.
Номинация Редмейна на мужской «Оскар» должна, по идее, выглядеть оскорбительной для активисток движения за женские гендерные права.
Дело вот в чем.
История начинается в Копенгагене середины 1920-х и повествует о судьбе счастливой пары художников, которые в браке немыслимо долго по меркам тогдашней, загулявшей после окончания Первой мировой войны богемы.
Он — известный пейзажист. Она — портретистка, подрабатывающая на жизнь даже тем, что живописует тупые рожи местных буржуа. Вскоре ситуация изменится. Когда они поедут в Париж, то уже она будет считаться звездой, он же почти позабросит кисти и краски.
Но фильм не об артистическом соперничестве мужа и жены. Фильм конкретно о том, что однажды, когда ей необходимо быстро закончить картину, а натурщица не пришла, она просит его попозировать в женском образе, надев тонкие чулки и туфли на каблуках.
Он — вполне себе плейбой, обожает жену, и постель у них страстная. Но после однажды надетых чулок у него… чуть не написал было, что едет крыша, хотя такая фраза сильно осложнила бы взаимоотношения автора этих строк с феминистками.
Крыша у него, конечно же, не едет, и у него не раздвоение личности, хотя в фильме его едва не упрятывают в психушку и пытаются излечить… чем бы вы думали?.. Радиацией. Сразу бы дустом или мышьяком.
Но в нем просыпается скрытое и подавленное женское начало. Он начинает ходить, даже на светские вечера, в облике женщины. Выдавая себя за свою несуществующую сестру. И в итоге становится одним из первых в истории, кто решается на весьма рискованную, еще не отработанную в те годы трансгендерную операцию. Во всех начинаниях его поддерживает любящая жена.
В основе фильма — история реальных художников XX века Герды Вегенер и Лили Эльбе.
ЧТО В ЭТОМ ХОРОШЕГО.
Изумительно интересны одежда, интерьеры, принятые принципы общения европейцев 1920-х годов. Режиссер Том Хупер нашел свое время в истории и радостно в нем плещется (и ведь вообще все его самые громкие фильмы — о прошлом).
В чем, однако, оскорбление феминистских радикалок со стороны «Оскара»? А в том, что, по замыслу авторов фильма, он не о том, как мужчина решил переделаться в женщину. А в том, что изначально обитавшая в чужом мужском теле женщина — Лили Эльбе — обретает свою истинную сущность. Хорошо и правильно, что она быстро забыла свою мужскую фамилию Вегенер, которую при этом унаследовала и сохранила верная жена.
Она для создателей фильма — именно она. Они делали фильм о женщине. Просто та была заперта в тюрьму мужского тела и сознания. Честно сказать, лично я понял это не после просмотра, а лишь после прочтения официальных комментариев к фильму, адресованных кинопрессе, где главный герой подчеркнуто именуем главной героиней.
Тогда как же мог «Оскар» номинировать Эдди Редмейна на статуэтку за лучшую мужскую роль? «Оскар»-2016 уже удостоился расового скандала — за невыдвижение темнокожих актрис и актеров. Не хватало ему только гендерного и трансгендерного.
Надо заметить, что во имя своей концепции (герой изначально не герой, а героиня) авторы фильма погрешили против реально времени и реального возраста персонажей. Прототипам героев в момент изображенных в фильме событий было плюс-минус 50. Но кому интересны предпенсионеры, вдруг решившие сменить пол? И хорош будет на экране мужик, который в 50 претворяется женщиной. Поэтому героям — плюс-минус двадцать пять, они красивы, обаятельны, и их невероятно революционные половые поступки во многом объясняются их юной импульсивностью. Опять же понятно, почему жена в такие годы поддерживает мужа в его стремлении обрести истинный пол: она его любит, желает ему только добра, верит, что надо верить во все его устремления (тут ведь надо еще раз добавить, что они оба — художники. А лишить художника права на эксперимент, лишить голоса, запретить ему осуществить желаемое — значит попросту убить).
Короче, все в этом фильме делается во имя любви.
И вообще это типичная мелодрама.
Но отстранимся от фильма, зададимся другим связанным с ним актуальным вопросом: способен ли Эдди Редмейн второй год подряд получить «Оскара» и в очередной раз лишить его Ди Каприо (за роль в «Выжившем»)?
Способен.
НАШ ВАРИАНТ РЕКЛАМНОГО СЛОГАНА.
В данном случае скорее мораль. Среди моих давних любимых анекдотов есть такой. В кабину машиниста московского метро врывается человек с пистолетом и требует: «Гони в Копенгаген!» Машинист пытается ему объяснить, что это метро и вообще кольцевая линия, и о каком Копенгагене может идти речь, но угонщик слышать ничего не желает и твердит свое: «Гони в Копенгаген, не то пристрелю». «Хорошо, — устало соглашается машинист и говорит в микрофон: – Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Копенгаген».
Так вот для всех нас следующая станция — Копенгаген. Либо хиджаб, если не чадра. Других вариантов на сей момент нет. Другое дело, что Копенгагену самому предстоит сейчас решить сложную задачу: как совместить либеральные ценности с борьбой против паранджи. Это серьезный вопрос. Ведь в соответствии с либеральными ценностями надо уважать право всех (в том числе народов и их религий) на свои традиции и свой выбор. В том числе на паранджу. Но если победит паранджа, то и либеральным ценностям, и Копенгагену с его трансгендерами — конец.
