На проходящем сейчас в Москве Beat Film Festival – ставшем уже знаменитым форуме документального кино о музыке и современной культуре – Зара Абдуллаева посмотрела фильм «Берроуз» и считает, что эта картина существенно расширяет наше представление об одноименном американском писателе-авангардисте.
«Берроуз» Говарда Брукнера, показанный на Beat Film Festival, – фильм замечательный. Единственная уникальная причина этого документа состоит в том, что таких людей (кроме Берроуза, в нем снялись и другие битники), самодостаточных, стильных, свободных, крутых и естественных без позерства, нет и не будет никогда. О да, мы, конечно, понимаем: есть герой, состоялся докфильм. Все прочее – не особенно обязательно или важно. В случае с «Берроузом» столь заповедное «имущество» документалистов получает какой-то сверхъестественный и поражающий зрение/слух обертон. Притом что Брукнер, впервые снимая кино о Берроузе в 1983-м году, довольствуется традиционным набором приемов: интервью, прогулки по местности, архивные фото, выступления (читка прозы) писателя в панк-рок клубах.
Фильм, где запечатлелась Патти Смит, рассказавшая, что «самого умного американца трудно было затащить в постель»; где появился Аллен Гинзберг, чьи простодушие, доброжелательность и мягкость ошарашивают; где Ханке, писатель и друг Берроуза, Керуака, Гинзберга, говорил с «джазовым» тембром голоса и с употребленной, однако просветленной физиономией; где вспоминал сын Берроуза, Вилли-младший (он умер от наркотиков и алкоголизма), снимал Том ДиЧилло. А звук записывал друг Брукнера и его однокурсник Джим Джармуш.
Этот документ считался потерянным, но был обнаружен в нью-йоркском Музее современного искусства. К столетию Берроуза племянник режиссера оцифровал (благодаря краудфандингу) 16-мм пленку и теперь «Берроуз» получил второе рождение.
Те, кто интересуется творчеством, жизнью этого человека, ничего нового о нем не узнают. Но парадокс: слушая голос писателя во время чтения фрагментов «Голого завтрака» и глядя на молодую публику клубов, заходящуюся в восторге и – смехом; внимая равноправному/отчужденному общению папы с сыном; наслаждаясь съемками домашнего перформанса (на сюжет прозы Берроуза) с потоками кровавой краски; удивляясь, как этот битник, рожденный в 1914-м, носит в 83-м костюмы, галстуки, шляпы и с какой сдержанной или даже церемонной повадкой вспоминает о горячих денечках, включая убийство в 1951-м жены, с которой поиграл в Вильгельма Телля, но вместо стакана на голове Джоан Воллмер, интеллектуалки, наркоманки, алкоголички, прострелил ей голову, понимаешь и чувствуешь то, что фактами не исчерпывается. Что живет, дышит, смущает, тревожит помимо – или мимо – них.
Вот Брайон Гайсин докладывает о танжерском периоде Берроуза. Вот Берроуз демонстрирует знаменитый «метод нарезок», рассекая и склеивая разноперые тексты, которым в других руках, мозгах не сойтись рядом. Вот Берроуз утверждает мимоходом, что писатели отстают от художников на пятьдесят лет. Вот Джек Андерсон, молодой человек, ошалевший от «Голого завтрака», прикипает (с помощью Гинзберга) к Берроузу, становится его секретарем, любовником, делопроизводителем, а в самоописании – «сыном». Вот Берроуз глухим выразительным голосом, но не интонируя читает фрагменты из «Нова Экспресс», «Диких мальчиков», «Дезинсектора». Вот он снимается в своем Бункере, проводит экскурсию, радуясь отсутствию окон и показывая таинственные закоулки, расширяющие каким-то хитрым, а может, бесхитростным способом сознание без наркотиков, с которыми он давно завязал.
Фильм Джармуша «Пределы контроля» был инспирирован, как известно, одноименным эссе Берроуза, в котором этот «самый умный американец» амбивалентно трактует контроль и свободу. Их пределы, запредельность – и зависимость.
Марсель Дюшан, один из самых обаятельных людей своего времени, не говоря о прочих его выдающихся завоеваниях, пристрастиях, включая стилистику поведения, говорил, заинтересовавшись Уорхолом, примерно так: дело не в том, что Энди написал двадцать восемь бутылок супа, а в том, что происходит в голове человека, решившего написать двадцать восемь банок супа.
Берроуз в фильме «Берроуз» уязвляет и раздвигает – без всякой внешней экстравагантности – наше восприятие его текстов. Хотя брат его, Морт, которого ДиЧилло тоже снял, признается, что дочитать книжки Вилли он не мог, слишком они неприятные и вообще – это «просто эпатаж». Автор «эпатажных» текстов сидит рядом. Надо видеть его реакцию. Она безукоризненно отсутствует. И она есть свидетельство феноменального присутствия протагониста этого фильма.
