Объявлены первые награды кинофестиваля
Кто бы мог еще несколько лет назад предположить, что на «Кинотавре» самой популярной окажется программа короткометражного кино. А между тем, зал Зимнего театра «под завязку» заполнялся именно на дневных сеансах этого, некогда третьестепенного конкурса. И эта тенденция, по мнению экспертов, общемировая: сегодня настоящий бум короткого фильма. У меня есть версия этой популярности лаконичных кинематографических опусов. Сегодня именно время занимает первую строчку в шкале основных человеческих ценностей.
Надо заметить, что и «лицо» короткого метра (во всяком случае судя по фестивальной выборке из гигантского числа фильмов) меняется на глазах. Нет, конечно, среди работ начинающих режиссеров есть и любопытные авторские опусы с попыткой самоидентификации, с погружением в киноязык, с усилием всмотреться в современный мир с помощью камеры. Но лаборатории, экспериментального кино, пусть шероховатого, однако нащупывающего свой уникальный почерк и стиль — как никогда мало. «Новая» уже писала о «Возвращении Эркена» (специальный приз жюри), атмосферном и ненавязчиво гуманистическом фильме Марии Гуськовой, награжденном в Каннах. История о том, как герой, возвратившийся из тюрьмы трудно прирастает к жизни на воле, погружена в атмосферу пыльного недружелюбного поселка.
Между тем, подавляющее число юных (и зрелых) авторов фильмов — решительно настроены наладить отношения со зрителем. Можно счесть эту тенденцию определенной культурной перезагрузкой. Целый ряд фильмов (заметим, практически все они отличаются качеством профессии) мог бы транслироваться по телеку. В основном картины хорошо упакованы, декорированы приличным дизайном, компьютерной графикой. В короткий метр охотно идут сниматься знаменитые актеры, такие как Инга Оболдина, Гоша Куценко, Эммануил Виторган, Алена Бабенко, Анна Уколова.
При этом в коротком метре беспрецедентно доминирует намерение снять крепкий жанр. Любопытно, что среди любимых жанров юных авторов — черная комедия, граничащая с хоррором. Милая блондинка печет пирожки, предварительно прокрутив фарш из тела зарубленного заживо ею воришки («Пирожки»). Ритуальный агент в фильме «Portfolio»(приз Гильдии киноведов и кинокритиков) вынужден (все по договору) — первого покойника оживить, второму слишком длинные ноги отпилить. Убийца никак не может вспомнить кого и зачем он убил («Это не я» Алексея Камынина). В угнанной машине вор обнаруживает юную вампиршу («Угонщик» Максима Кулагина удостоен спецприза жюри). В безнадежном социальном триллере «Кира» Владены Санду (спецприз жюри) девочка, выпущенная из колонии, вынуждена убить случайную знакомую — ну просто нет у нее другого выхода.
Вот такое, я бы сказала, смешанное чернушно-белое мироощущение у молодых. Многие фильмы спасает чувство юмора разных оттенков. В «Масонах» юмор погруджен в теплые воды меланхолии. Заседание достопочтенной масонской ложи проходит в задрипанном детском саду. Вместо затерявшейся невесть где Библии используют Букварь. Вместо артефактов — огромный плюшевый мишка.
Есть в конкурсе опусы, напоминающие «Ералаш» 16+. «Бумеранг» про симметрично хамские отношения матери с дочерью, «Пузырьки» про запретные взрослые тайны маленьких девочек.
«Мой брат Бэтмен» Тптьяны Рахмановой — простая, внятная, чувственная история про старшего брата, который пытается смягчить известие о гибели родителей для своего младшего. Поэтому надевает идиотский черный костюм рогатого Бэтмена. Так они и слоняются по городу, раздражая кликуш. Но в какой-то момент игра обрывается… И тогда младший приходит на помощь отчаявшемуся старшему.
Среди дебютантов оказалась и Татьяна Догилева. Ее «Горизонт» — психологическое эссе про пару наших интеллигентных соотечественников, влюбленных в юрмальское взморье (кто не знает: здесь самая красивая линия горизонта), неожиданно для себя самих взявших опеку над непутевой латышской девушкой.
Редкий случай принадлежности к арт-мейнстриму — «Путешествие Федора по Москве начала ХХI века» талантливой художника и актрисы Аксиньи Гог. В ее 24-х минутном, не лишенном драматургических проблем, сказании прошлое (похищение Прометеем огня) влипает в настоящее. Огонь прометеев практически затух, вот и маемся от холода… потому что разучились любить. В мегаполисе все подсажены на иглу новостей, которые и сообщают, что именно происходит с жителями нашего необъятного городка.
Телевизор, волнуясь, рассказывает, что люди гибнут от неведомого вируса: боль в груди вызывает летальный исход. «Избегайте контактов с нелюбимыми», — заботливо советует ящик. Во избежание пробок, автомобилям рекомендовано ездить исключительно задним ходом. И ведь ездят (включая «Скорую помощь»).
Мысль о том, что и конец света, можно встречать по-человечески, кажется мне своевременной.
Для профессионала Анны Меликян («Русалка») хронометраж фильма не имеет значения. Она и в камерном формате умудряется красочно рассказать историю неудачницы Лены. У которой и личная жизнь не ладится (засыпает с воображаемой кинозвездой в кровати, а просыпается всегда одна), и имя самое обычное, и никакие психологические тренинги из интернета не помогают. И если бы не выброшенное на помойку пианино… Впрочем, о счастливом конце режиссер предупреждает титром: «Это пианино. Его выбросили. Но оно еще выстрелит»
Как всегда, зажигал Жора Крыжовников. Его новая работа «После нас хоть потоп» — посвящение Данелии. Под характерные настороженные синкопы из «Кин-дза-дза» на планету приземляются инопланетяне, неотличимые от рядового гражданина российской глубинки. Аккумулятор, видите ли, в «тарелке» подсел, требуется подзарядка. Вот и заглянули «инопланетные» в домишко одинокого дяди Валеры, которому под самогон с квашеной капустой и объявили о грядущем скоропостижном потопе.
Почему? Да потому, что эксперимент «Земля» признан неудавшимся. В общем, закрывают нас. И с этой неблагой вестью ассенизаторы космоса мчатся дальше — бороздить звездные просторы, прихватив с собой караоке про «рокот космодрома».
Крыжовников сегодня, пожалуй, лучший комедиограф нового поколения. И свое вдохновение он черпает из советского кино и отечественной попсы.
Отмечая особую роль краткометражного кино, «Кинотавр» ему и первый круглый столь под управлением Даниила Дондурея, ему посвятил.
На этой дискуссиивзрослые киноведы упрекали начинающих режиссеров в том, что они недостаточно исследуют наше время. Дебютантам задавали вопросы с пристрастием: «Отчего же вы не соединяетесь в поколение?»
Молодые отвечали резко и решительно. Автор фильма «Масоны» Дарья Иванцова призналась, что она — чистый индивидуалист: «Не понимаю, когда говорят про поколение. У нас-то и курса не было дружного, не ходили мы на майские шашлыки. Общались узкой группкой. С одной стороны, как мизантроп, я не люблю человечество. Но, что делать, привязываешься к людям, с которыми общаешься. И в работе мне интересно нащупать зыбкую грань, за которой обыватель становится личностью.
«Меня задолбали маленькие кухни с пьяными дядьками». Хочется придумывать что-то вроде «Терминатора», тарантиновских фильмов», — эпатировал слвшателей Маким Кулагин (весь в тарантиновских татуировках) автор фильма «Угонщик». Он размышлял над проблемой вожделенного успеха: «В киношколах есть свобода — делай что хочешь. А потом всю жизнь приходится решать: что на самом деле тебе позволят делать? При этом Максим не планирует снимать фестивальное кино «Меня задолбали ваши маленькие кухни с несчастными дядьками. Не хочу снимать про свое детство, про пионерские лагеря». Хочу как Тарантино, хочу терминаторское кино, про роботов. Ваши большие социальные темы только вредят, они все портят. Кино — это пазл, конструктор. У нас не умеют делать вестерны, фантастику. Но нужны те, кто будет поднимать индустрию. Сейчас у нас переломный момент»
Судя по всему, Максим догадался как поднимать индустрию: «Я вырос на американском кино. Хоть убейте, но меня «убрали» эти фильмы, Кэмерон сломал мой мозг».
Кирилл Плетнев, известный актер, решившийся на режиссерскую работу («Настя» — традиционное, но во всех отношениях тонко прописанное драматичное и качественноет кино с отличными актерскими работами удостоено главного приза) — и все ради того, чтобы поделиться собственными взглядом на жизнь: «Надо согласиться, что «Комеди клаб» окончательно победил: выросло поколение, им вскормленное. Как-то Валерий Тодоровский признался мне, что сегодня уже не мог бы снять «Любовника», одну из самых важных своих картин. Такое кино уже никому не нужно». Некоторые из молодых режиссеров на дискуссии отвергали необходимость широкого гуманитарного образования, защищая утилитарные навыки.
Еще одна из спорных тем — социальное кино. Молодые отстаивают право на «рассказ о ближнем круге». Антон Уткин, проектировщик футуристических интерфейсов (автор фантастического фильма «Лето» с Аленой Бабенко в главной роли): «Не уверен что кино обязано быть остросоциальным. Ведь сегодня и так мы страдаем от столпотворения Медиа. А самую острую социальную роль играет Твиттер. Кино битву за социальность проиграла». Что же у нас осталось? Наша собственная история. И конечно, по-прежнему востребован жанр. Антон полагает, что жанр: экшн или фантастика, в равной степени чужды России: «Но все равно, мне интересно думать о ближнем будущем страны. Это круче, чем описывать «сегодня». Про «сегодня» есть Разбежкина со своими учениками».
Это мнение поддерживает Надя Ахманова: «Знаете, я тоже не умею снимать кино «про трудную судьбу родины». Меня волнует вопрос рабочий: «как не врать». Очень страдаю от этого. Смотрю кино друзей, сверстников и поражаюсь: сколько фальшивки. Как от нее избавляться? Необходима какая-то адская, бесконечная работа над собой. И тут важно собрать команду из близких, адекватных, ответственных людей. А у нас как? Кино про деревню… значит, ситец, мешковина, лапти на стене, иконка в углу. Снимаем быстро и сердито… Сегодня не может быть честного кино без постоянного преодоления стереотипов».
Тамошина Светлана признавалась в личных страхах, напрямую связанных с профессией: «О чем мы говорим? В российской реальности просто стало очень страшно существовать, не представляю, как об этом можно рассказывать с экрана. Поэтому и хочется взять жанр и через него говорить о человеческих ценностях, о простых вещах.
Егор Санников (фильм «Пузырьки») напомнил: «В 90-ые тоже было сложно, но существовала какая-то вкусовая иерархия: один мальчик был рокер, другой предпочитал рэп, третий любил — что делать? — попсу. Наши пристрастия были опознавательными знаками: свой-чужой. Сегодня довлеет размытое понятие «меломан». Любят все и всех понемногу. Так и в кино».
Продюсер Александр Роднянский подвел итог этому важному разговору разговору. Он предостерег молодых от программирования на системную необразованность: «Конечно, опора на личное переживание не является новостью в кино, но хочется угадать признаки чего-то общего, ощутить токи, заряженные не только эмоцией, но художественным качеством, превращающем конкретного человека в автора. Да, профессия в первую очередь инструментарий для того, чтобы рассказать историю. При этом я противник агрессивного невежества. И всех этих призывов: не читать не учиться. Мы видим, что природного дарования может хватить на один фильм. Дальше необходима опора на гигантский культурный опыт. Нашему кинематографу мешает герметичность, обособленность от больших кинематографических и гуманитарных контекстов. Эта капсулированность мешает не только авторскому кино, но и жанру она не позволяет достучаться до сердец, разорвать путы канонов. Не будем забывать, что Спилберг и Камерон — высоко образованные творцы, Кристофер Нолан рекрутирован из арт-кино. Мартин Скорсезе предпочитает снимать интеллектуальные, а порой и философские блокбастеры. Помните об этом»
На дискуссии вспомнили и предыдущее поколение в авторской режиссуре — «нулевых», или как назвал их Борис Хлебников — «новых тихих». Поколение, также выращенное на «Кинотавре», по мнению выступавших, не справилось с анализом времени. Справятся ли представители «десятых»… Сумеют ли они защитить пространство свободы от двух главных наступательных сил: государства и рынка — время покажет. Причем самое ближайшее время.
