Тридцать третий фестиваль молодого кино открылся «Суфражисткой» Сары Гаврон (Великобритания) – не слишком оригинальной в художественном плане, но познавательной и поучительной историей молодой прачки, ввязавшейся в борьбу английских женщин за право участвовать в выборах наравне с мужчинами. Борьба эта, начавшаяся в середине XIX века, закончилась победой лишь к концу первой трети следующего столетия, когда большинство демократических стран наконец признало равенство полов. Три четверти века ушло на преодоление мужского предрассудка, который, за неимением иных аргументов, можно было отстоять только грубой силой. Правда, и дамы от слов переходили к действиям, взрывая урны и колотя безоружных полицейских зонтиками, а Эмили Дэвисон даже пожертвовала собой, бросившись под копыта лошади английского короля (на которой скакал жокей). Странно, что никто из них не вспомнил Аристофана, который за две с половиной тысячи лет до этого в «Лисистрате» указал женщинам верный способ диктовать мужчинам свою волю.

Другая «археологическая» картина, «Идеалисты» Кристины Розендаль (Дания), рассказывающая о проведенном 20 лет назад журналистском расследовании катастрофы американского термоядерного бомбардировщика в Гренландии в 1968 году, была представлена в конкурсной программе. Ничего существенного в ходе этого следствия выяснено не было – точнее, все существенное содержалось в рассекреченных США документах времен холодной войны, из которых следовало, что датское правительство скрыло от общественности кое-какие договоренности с правительством США насчет размещения атомного оружия на территории, подконтрольной Дании. Чтобы разворошить это прошлое, от журналистов не потребовалось ни проницательности, ни мужества, а только настырность и умение поставить своих визави в неловкое положение. Следить за их однотипными действиями быстро наскучивает, а информационной ценности картина не имеет, поскольку все, что в ней сказано, можно найти в Интернете.

Еще две представительницы «женского» кино (существованием которого мы в конечном счете обязаны суфражисткам) обратились не к социальной и не к общественной, а к семейной тематике, причем на личном материале.

Так, Сара Фаттахи, скрывшись за кадром, сняла свою мать и бабку в фильме «Кома» (Сирия – Ливан), действие которого – точнее его отсутствие – происходит в квартире и состоит из молчания и редких разговоров, из которых можно узнать, что гражданская война идет не вовне, а внутри нас, но кто с кем борется в душах героинь – добро со злом, бог с дьяволом или ислам с христианством – понять, увы, не удается. Впрочем, картина рассчитана не столько на понимание, сколько на медитативное созерцание лиц, интерьеров и части заоконного пространства, в котором ближе к финалу появляется коромысло карусели, покачивающееся туда-сюда и символизирующее, надо полагать, изменчивое соотношение неназванных сил.

Иначе построено «Простое прощание» Дегены Юн, похожее на игровую реконструкцию реального времени, проведенного ею со смертельно больным отцом, когда-то работавшим в кино – времени, с течением которого отчуждение сменяется участием и пониманием.

В этот же «семейный» ряд попадает мужчина – Марио Бальзамо с фильмом «Моя мать актриса» (Италия), в котором он, подобно Саре Фаттахи, приезжает домой и расспрашивает свою престарелую матушку о далеком прошлом, когда она сыграла эпизодическую роль в «Границе закона». И так же, как Дегена Юн, закончившая «Простое прощание» феерическим эпизодом скачек, снятым ее отцом, заканчивает свою картину кадром, где его мать предстает во всем блеске молодости и красоты.

Завершая женскую тему Туринского кинофорума, стоит упомянуть о фильме «Паулина» Сантьяго Митре (Аргентина –Бразилия – Франция), героиней которого является эмансипированная 28-летняя женщина, преуспевающая юристка, решившая вернуться в родной городишко, чтобы учить школьников обществоведению. Педагогическая карьера, однако, складывается не столь успешно, поскольку четверка еще более эмансипированных учеников, случайно ставших свидетелями сексуальных забав учительницы, хором насилуют ее. Жертва пишет заявление в полицию, насильников вяжут, ее папа, местный судья, готов вынести негодяям суровый приговор, но Паулина вдруг взбрыкивает и на очной ставке заявляет, что на нее напали не они. «Но почему?!» – спросите вы. На это у Сантьяго Митре запасен гениальный ответ: «Снимая фильм, мы все время задавали себе этот вопрос, и остались в таком же изумлении ее поступком, в каком были до того, как задали. Надеюсь, что он удивит и вас».

Источник.