В Сочи начался 27-й «Кинотавр»
В конкурсе главного фестиваля российского кино – 14 полнометражных и 26 короткометражных картин. Большинство тех и других – дебюты, многие из которых произведены без участия государства, а немалая часть начинающих режиссеров – представительницы прекрасного пола. На открытии кинофорума был показан «женский» альманах «Петербург. Только по любви», среди участниц которого первые дамы современного отечественного кинематографа, и вручен почетный приз за вклад в кинематограф Сергею Бодрову, приуроченный к 20-летию центрального в его творчестве фильма – «Кавказского пленника».
Церемония открытия «Кинотавра» (постановщик Алексей Агранович) была одной из лучших за всю историю фестиваля, во многом благодаря тому, что на роль ведущей пригласили не чтицу чужих текстов, а исполнительницу собственных произведений Ренату Литвинову, которая в своей подчеркнуто жеманной манере представила жюри обоих конкурсов, снабдив судей меткими и чуть ироническими характеристиками.
Открывший кинофорум альманах, спродюсированный Сергеем Сельяновым и Эдуардом Пичугиным, состоит из семи новелл, из которых, как нетрудно подсчитать, можно было составить 5020 (произведение целых чисел от единицы до семи) различных и неравноценных по общему эстетическому эффекту комбинаций. Интересно, что первую рекомендацию по выбору оптимальной композиции дал не кто иной, как Сергей Эйзенштейн, задумавшийся над тем, почему в строке из пушкинской «Полтавской битвы»: «Тот опрокинут булавою; тот легкой поражен стрелою; другой, придавленный щитом, растоптан бешеным конем…» сначала стоит средняя по весу булава, затем легкая стрела, а на последнем месте – тяжелый конь. И объяснил это тем, что суммарное впечатление от двух «монтажных» скачков – от булавы к стреле и от стрелы к коню больше, чем при при линейном расположении «стрела – булава – конь» и тем паче при обратном ему порядке «конь – булава – стрела», в котором орудия убийства убывают по тяжести. Монтажеры, видимо, не знали этого эйзенштейновского правила, и начали картину с самой необчычной и сильной новеллы – «Аничкова моста» Натальи Кудряшовой, удостоенной «Белого Слона» за свой прошлогодний дебют «Поинеры-герои». В которой, что особенно любопытно, речь идет о том, в каком порядке следует обходить четыре знаменитые скульптуры Клодта – в традиционном, когда результатом является укрощение дикого коня, или в обратном, как предлагает один из персонажей (индеец), когда в итоге человек освобождает коня от пут и выпускает на свободу. И это не просто оригинальный мысленный ход, а смысловой переход, вызывающий внутреннее раскрепощение героини, замотанной экскурсоводки в тонком исполнении Ксении Кутеповой. Но после ударной завязки напряжение монотонно спадает (хотя нигде не опускается ниже допустимого), затем прыгает вверх в кульминационной новелле Авдотьи Смирновой, где сыграли Анна Михалкова и – весьма неожиданно – Михаил Боярский, и снова падает вплоть до финального сюжета Ренаты Литвиновой «Сны Иосифа», довольно бесформенного несмотря на точный выбор смыслообразующего стихотворения («Я дважды просыпался этой ночью…»).
Конкурсная программа началась с почти трехчасовой подборки короткометражек, из которой стоит выделить три: «Все в ящик» Игоря Каграманова (иронический этюд в жанре «кино о кино»), «Прототип-2» Таира Полад-заде (наглядное доказательство того, что увлекательное фэнтэзи можно снять и без больших затрат) и, особенно, заключительный «Богомол» Елены Поляковой – лихой деревенский ужастик, название которого отсылает не к богомольцам, а к специфической «семейной» жизни насекомых из рода богомолов, чьи повадки воспроизводит героиня фильма. Так что смонтирован этот второй «альманах», пожалуй, лучше, чем первый.
А первым фильмом полнометражного конкурса стал «Хороший мальчик» Оксаны Карас – рискованная комедия с блестящим актерским составом (Михаил Ефремов – Константин Хабенский – Татьяна Догилева – Ирина Пегова – Александр Паль – Семен Трескунов и другие) и оригинальными гэгами. Рискованная в том смысле, что ее коллизия основана на реализации пубертатных представлений школьников о скрытых (не только интимных) отношениях в смешанной учительско-родительско-ученической среде, в которых исчезает дистанция между взрослыми и детьми, воспитателями и воспитуемыми. В «серьезных» фильмах такого рода переход допустимой границы, связанный с манипуляцией несовершеннолетними, чреват необратимыми и трагическими последствиями, тогда как в комедии он неизбежно подается как норма. Вопрос заключается в том, чего хотели ее создатели – открыть очередное «окно Овертона» для легализации того, что традиционно осуждалось, или отдались на волю жанра. Но последовавшая пресс-конференция не внесла в его ясности – продюсер и режиссер фильма скорее отшутились, чем ответили.
