Выбирая о ком писать и чью фильмографию пересматривать для следующего
обзора, остановился на одном из своих любимейших режиссеров – британце Майке Ли,
всегда умело сочетавшем гуманность и сатирическое ерничание. Он – чисто английское
явление, хорошо выражающее национальную приверженность к ироническому
подтруниванию надо всем на свете. Вместе с тем фильмы Майка Ли – не безобидные
комедии в духе «Четырех свадеб и одних похорон», но тщательно проработанные
портреты британского общества второй половины ХХ века. Базовое отличие Майка Ли,
например, от его более прославленного соотечественника Кена Лоуча, в том, что критикуя
современные жизненные реалии, он никогда не встает в идеологическую позу, не читает
мораль и не занудствует, а юмор в его фильмах становится лучшим лекарством от тоски.
Уже в первой своей полнометражной ленте «Безрадостные мгновения» (или «Мрачные
моменты»), снятой в промежутке между работами для телевидения, он это блестяще
доказал, хотя впоследствии и вернулся для работы в кино лишь спустя десять лет.
Казалось бы, 1971 год на дворе, только что отгремела сексуальная революция,
западный мир буквально нокаутирован контркультурой, герои же Майка Ли общаются
так, будто между ними километры отчуждения. Испытывая колоссальный стресс при
коммуникации, персонажи «Безрадостных мгновений» неспособны приблизиться друг ко
другу духовно, они стесняются по мелочам, поддерживают бессмысленные разговоры,
чтобы хоть как-то нейтрализовать возникающую дистанцию при общении, но чаще
молчат и скрывают свои эмоции и мысли. Мне представляется, что применительно к
полнометражному дебюту Майка Ли не стоит даже упоминать социальную тему, столь
она здесь минимизирована. Постановщик хочет почти по-антониониевски исследовать
фрустрации и комплексы людей, обиженных не столько обществом, сколько судьбой и
собственной экзистенцией. При всем при этом «Безрадостные мгновения» удивительно
смешны именно в сценах межполового свойства, когда все буквально наэлектризовано
сексуальностью, но удовлетворения желаний так и не происходит.
Думаю, что особенно удалась режиссеру сцена в ресторане, где к
фрустрированности героя Эрика Аллана добавляется еще и нелепое скупердяйство
(придающей эпизоду сатирических красок становится здесь фигура третьего посетителя,
буквально из ничего высекающая юмористический эффект всей сцены). Камерность
формата, малое количество персонажей и ситуаций из их жизни, статичные средние
планы, навеянные телевизионной эстетикой, монтажное использование «восьмерки»
дополняют совершенно феноменальную актерскую работу всех без исключения
исполнителей (Майк Ли буквально наслаждается способностями своих актеров, мало
известных, но так мастерски работающих в столь скромном формате). Герои
«Безрадостных мгновений» способны нести самую невероятную чушь о Маклюэне и
юморе в мультипликации, лишь бы не сближаться друг с другом, этим постановщик
критикует ментальный бич англичан, требующий от них всегда скрывать свои эмоции.
Хоть Майк Ли и исследует часто среду мидл-класса и даже пролетариата, где вроде
бы люди должны вести себя естественнее аристократии, но нет, и среди них общение
весьма затруднено. В первых двух своих картинах режиссер неслучайно использует
фигуры умственно отсталых, подчеркивая, что у внешне нормальных людей общение
нарушено сильнее, чем даже у этих несчастных. В первые минут двадцать кажется, что
«Безрадостные мгновения» перебарщивают с метражом (мол, два часа для такой истории
это долго), однако, впоследствии, когда мы лучше узнаем героев, даже кульминация с
сакраментальным «снимай свои штаны», идущая почти полчаса, не кажется затяжной.
Собственно отсутствие средств на съемки новой картины и привело к тому, что Майк Ли
задержался с «Тем временем» почти на двенадцать лет, а с «Большими надеждами» еще
на пять.

Час режиссера пробил в первой половине 1990-х, когда он с минимальным
временным интервалом снимает «Сладости жизни» и «Нагих», развивая и усиливая свой
парадоксальный юмор, заметный, впрочем, уже в дебюте, в том числе и в ироническом
противопоставлении разудалых контркультурных песен и закомплексованности людей в
повседневном общении. «Безрадостные мгновения» – именно тот случай, когда с каждым
новым пересмотром картина нравится все больше, играя все новыми формальными,
концептуальными и стилевыми гранями.
Из многочисленных фильмов, снятых Майком Ли для телевидения, выделяется
«Тем временем», и не только из-за заметных актерских дебютов Тима Рота и Гэри
Олдмана, но и из-за впечатляющего портрета британского общества во время правления
Маргарет Тэтчер. Пронзительная, по-балабановски часто звучащая здесь музыкальная
тема Эндрю Диксона не просто добавляет в целом незатейливой истории о безработице
многогранности, но и значительно расширяет ее концептуальное пространство. Как и
«Безрадостные мгновения», «Тем временем» дают в полной мере проникнуться
необычной для кино способностью внешне несмешных деталей высекать искру горького
комизма. Уже первые два фильма Майка Ли дают понять, что перед нами – не просто
социальный реализм, но глубочайшее проникновение в человеческую психологию,
гуманизированное неуловимыми мелочами. Режиссеру жаль своих героев, им самим, что
удивительно, несмотря на постоянные дрязги, ругань и споры, жаль друг друга.
Так Марк, довольно гадкий персонаж, переполненный сарказмом и мизантропией, –
трамплин к будущим героям «Сладостей жизни» и «Нагих», в конечном счете
проникается сочувствием к своему брату, вставая на его защиту в сцене кульминации –
эмоционального поединка с родителями. Поразительно, что вроде бы бессюжетный
фильм, где герои бесцельно слоняются по улицам, спорят до хрипоты дома и
развлекаются в пабах, играя на бильярде, не дает себя прервать вплоть до финальных
титров. Удивительна способность Майка Ли рассказывать довольно неприятные истории с
уклоном в чернуху (апогея этот метод достигнет в «Нагих»), демонстрируя атмосферу
всеобщей взаимной ненависти, что в семье, что в обществе, но делает он это, подтрунивая
над своими героями, не оставляя мрачного послевкусия у зрителей. Фильм «Тем
временем» в этом смысле очень показателен.
В отличие от «Безрадостных мгновений», где целью постановщика было выразить
стресс людей при коммуникации, вызванный национальной чертой британцев скрывать
свои эмоции, здесь никто чувства не скрывает, особенно негатив (позитива в общении тут
почти нет). В «Тем временем» взрослые дети грубят родителям, а вырисовывающаяся на
горизонте тетя дает уроки чисто английского лицемерия, скинхеды, еще не ставшие
социальной силой, уже заявляют о себе (именно одного из них сыграл здесь Гэри Олдман,
то и дело фиглярствуя направо и налево). Один из центральных персонажей – Коллин,
парень с отставанием в развитии, тоже безработный, как и все в его семье, сыгран совсем
юным Тимом Ротом столь ювелирно и точно, что кажется, будто он –
непрофессиональный исполнитель. Грустно смотреть, как молодые люди, которые
должны быть горячими идеалистами, проникаются цинизмом и безнадегой, ничего не
ожидая от жизни.
Это действительно довольно мрачный фильм, в котором несмотря на телеформат,
отточена кинематографическая форма (крупные планы в нужные моменты,
эмоциональный накал, возрастающий по мере развертывания нарратива, саундтрек,
врезающийся в память, и несмотря на свою простоту звучащий в фильме очень часто).
«Тем временем» – это кино об обществе без будущего, где никто не ждет не только от
мира, но и от ближнего ничего хорошего. Юмор здесь – почти «юмор висельника» в
лучших традициях Диккенса и Теккерея, ернический, злой, но он несколько смягчает
болезненность от столкновения героев с неприятностями и несправедливостью. За свою
жизнь Майк Ли снял лишь три исторические картины, отдавая предпочтения безрадостной
современности, и это понятно, ведь чувствует он реальность как никто другой в Британии.

Третья заметная картина Майка Ли «Большие надежды» (или «Высокие надежды»),
к сожалению, больше напоминает трагифарс, чем комедийную драму: необходимые для
драмы стилевые и жанровые пропорции не соблюдены, ощущается крен в сторону
карикатуры и шаржа (так, например, сестра Сирила слишком грубо сыграна, с уклоном в
идиотическую невротичность, с другой стороны безработная социалистка Сюзи в рваных
колготках – большая удача, еще раз подтверждающая, что Ли – не Лоуч и далек от
идеологической зашоренности). Три супружеские пары, предлагаемые постановщиком
зрителю, – самостоятельные портреты разных классов в Британии, умело накладываемые
друг на друга. Конечно, Майк Ли совершенно ненужно нагружает их эротическими
коннотациями, в результате которых собственно лишь одна из них, по сути, нормальна в
сексуальном плане. Чем дальше от картины к картине, тем острее становится кухонный
реализм режиссера: здесь кульминацией становится спор Сирила и Сюзи о перспективах
социализма в Британии, поданный не без насмешки над идеологическим фанатизмом.
Тем не менее, несмотря на очевидные плюсы, «Большие надежды» как-то грубее
сработаны, чем две предыдущие ленты Майка Ли (этот упрек можно отнести и к
следующей картине мастера «Сладости жизни»), Тэтчер напрямую названа «занозой» в
пятой точке, пролетарский быт в лоб противопоставлен роскоши нуворишей, а речь на
могиле Маркса лишь чуть смягчена последующей сценой спора. Трудно сказать после
«Больших надежд» верил ли Майк Ли в социализм, лишь после «Нагих» стало очевидно,
что нет. Актерские работы здесь тоже не всегда удачны, безоговорочно удалась лишь игра
пожилой актрисы Эдны Доре в роли впадающей в деменцию старушки. Глядя на нее,
можно сказать, что все окружающие думают: «Кто присмотрит за мной, когда я буду
старым, ведь у меня нет детей в отличие от нее?» Собственно именно этот аргумент в
пользу детей можно считать авторским козырем в споре о том, нужны ли дети его героям.
Сирил в исполнении Фила Дэвиса, все понимающий о себе, – едва ли не
единственный персонаж в картине, лишенный комических характеристик, что, видимо,
сближает его с режиссерской позицией в фильме. Остальные герои либо внешне, либо
психологически отмечены какой-нибудь сатирической чертой, однако, юмор Майка Ли
становится все злее, чтобы уже в «Нагих» обернуться апокалиптической атмосферой
конца истории. Именно это главная его картина, остальное – либо подготовка, либо
постскриптум к ней. Что же касается «Больших надежд», то их жанровая принадлежность
к трагифарсу собственно и приводит к нагромождению юмористических деталей и
подтруниванию надо всем на свете. Это, конечно, тоже неплохо, но любим мы Майка Ли
не за это, ведь оторвавшись от родной для него почвы современности и начав снимать
исторические полотна, он либо делал беззубую комедию положений, как в «Кутерьме»,
либо скучный байопик, как в «Уильяме Тернере», либо плакатную прокламацию в пользу
пролетариата, как в «Петерлоо».
Однако, снимать всю жизнь о современности может просто надоесть, тем более,
когда ощущаешь буквально каждый ее нерв, оттого и возникают в его фильмографии
такие инородные картины, как «Петерлоо» – самая лоучевская лента Майка Ли и, что
очевидно, самый громкий его провал, как в прокате, так и в истории искусства. В
«Больших надеждах», как и в «Сладостях жизни», мастер еще искал себя и свой метод,
основанный больше на актерской импровизации, чем на сценарном синопсисе, однако,
такого прорыва, как в «Нагих», у него пока не получалось ни до, ни после (даже «Тайны и
ложь» – во многом возврат к ранним его фильмам). Майк Ли всегда снимает хорошее
кино, даже сейчас в своем преклонном возрасте он куда в лучшей профессиональной
форме, чем многие из его более молодых коллег. Яркий пример – последняя на данный
момент его картина «Суровая правда», еще одно возвращение режиссера к современным
реалиям после очередного фиаско в историческом жанре. В любом случае, имея перед
глазами более зрелые работы Майка Ли, куда терпимее относишься и к ранним его пробам
в режиссуре, к которым можно отнести и «Большие надежды».

Следующая после «Больших надежд» картина Майка Ли под названием «Сладости
жизни» (в оригинале «Жизнь сладка») производит впечатление милой безделицы,
смешной комедии с элементами драмы. Низкая степень конфликтности, отсутствие
острых сюжетных поворотов, и в целом легкая, чуть меланхолическая интонация не
оставляют особого следа в зрительском сознании. Однако, сказать, что фильм слаб,
нельзя, ведь здесь впервые в карьере Майка Ли появляются его любимые исполнители:
Тимоти Сполл, Джим Бродбент, Дэвид Тьюлис, блестяще, хоть и несколько грубовато
играющие свои роди. В центре сюжета – вновь озлобленные, невротичные леваки, сами не
знающие чего им хотеть, то и дело упрекающие других, глубоко несчастные люди.
Отношения одной из таких со своей матерью в финале даже создают некое эмоциональное
напряжение, даже кульминацию. Венди, героиня Элисон Стэдмен, то и дело придурковато
смеется, но это не раздражает, как и общий уклон «Сладостей жизни» в шарж, впрочем,
дружеский и незлобный.
В сравнении с «Большими надеждами» в фильме больше собственно комедийного,
хотя главный месседж вполне серьезен: не надо сдаваться под ударами обстоятельств, идя
своей дорогой. Леваки на этом пути буксуют, ибо и могут только критиковать и
насмехаться, сами себя лишая дела, которым можно было бы заняться. Майк Ли часто
использует в диалогах «Сладостей жизни» острый монтаж, эффектно запечатлевая
семейные перепалки, хотя ощущение импровизационности разговоров здесь меньше, чем
обычно у него. Задача режиссера здесь – растормошить зрителя ровно также, как это
делают герои друг с другом, встряхнуть, чтобы вывести из состояния флегматического
отупения. В этом смысле кино Майка Ли (может, лишь за исключением достаточно
жестких «Нагих») – лучший способ вывести себя из депрессии, когда уже ничего не
ждешь. К сожалению, саундтрек писал к «Сладостям жизни не Эндрю Диксон, в
результате чего многие эмоции не были усилены системой музыкальных лейтмотивов, и
атмосферности зрителю здесь явно не хватило.
Снимая фильм без подтекста и на этот раз вполне себе частную историю вне
социального контекста, постановщик многое теряет в суггестивном плане: такие фильмы
меньше воздействуют на зрителя в отличие от тех, где уделено место социальной среде и
сложной концепции. Мы даже не знаем, что перед нами – пригород Лондона или вообще
провинциальный город, картина достаточно камерна (пять-семь персонажей), здесь нет
коннотативных значений и дополнительных смыслов, все обозначено уже в экспозиции,
потому «Сладости жизни» часто сравнивают с бессюжетными «Клерками» Кевина Смита
и ранним Джармушем. Лично я смотрел этот фильм три раза: сначала он вызвал
отторжение своим частичным натурализмом и достаточно плоскими шутками, второй раз
– восхищение программным отсутствием мрачности, сейчас же – почти равнодушие, как и
«Большие надежды». Майк Ли не всегда удачно смешивает жанровые признаки комедии и
драмы, заведомо огрубляя либо содержание, либо его подачу. Порой у него получается
пронзительно, порой метко, но чаще выходит некое кино на один раз, хотя гуманность его
отношения к своим героям всегда покоряет (как получилось с «Нагими» и «Тайнами и
ложью»), хотя иногда возникает ощущение, что он просто повторяется.
Когда автору статьи было двадцать лет, «Нагие» обрушились на него как
откровение: казалось, что в судьбе британских маргиналов и деклассированных элементов
Майк Ли почувствовал пульсацию грядущего конца истории. Сейчас же, когда мне уже
под сорок, этот в своем роде замечательный фильм уже не так впечатляет, хотя
склонность персонажей к циничному черному юмору в самых безвыходных ситуациях,
что скрашивает их мрачное впечатление от жизни, кажется уместной и теперь, когда Часы
Судного Дня вот-вот пробьют полночь. История Джонни, нищего бомжа и уличного
пророка, и его окружения в 1993 году так поразила мировую фестивальную
общественность, что, по крайней мере, карьеры Тьюлиса и Картлидж пошли в гору
(первого пригласил в свой будущий фильм сам Бертолуччи, вторую – Триер в «Рассекая
волны», а также посвятил ее памяти «Догвилль»). Двое суток из жизни неприглядных

районов Лондона вкупе с образами-двойниками Джонни-Джереми не кажутся
реалистичными с самого начала: импровизированные диалоги, мрачные пророчества,
нестандартный любовный треугольник вроде бы случайные встречи главного героя с
вконец отчаявшимися людьми – все это запоминается и теперь (хотя остроумие некоторых
монологов Джонни то и дело граничит с шовинизмом в адрес шотландцев и ирландцев).
«Нагие» – ночная одиссея по ту сторону парадного британского оптимизма, и
неизвестно, кто хуже в своем обращении с женщинами – маргинал-весельчак Джонни или
лощенный и отвратительный яппи Джереми. Конечно, Джонни – антигерой эпохи конца
истории, но он еще и пророк, которого никто не понимает (разве что стильная готесса
Софи). Стержень фильма – диалог Джонни и охранника, оберегающего пустоту,
прекрасный символ тотальности постмодернистской симуляции, мира, из которого исчез
смысл, и оттого он то и дело готовится к самоуничтожению. Взяв на вооружение метод
Джона Кассаветеса, Майк Ли строит свой фильм вокруг актеров, не вмуровывая их в свой
замысел намертво, из-за чего торжествует естественная атмосфера, а диалоги становятся
живыми и неподдельными. Порой кажется, что для такого мрачного содержания слишком
много юмора, но постановщик меньше всего хочет кого-то чему-то здесь учить.
Пятый фильм Майка Ли – апофеоз его творческого метода, который он смог лишь
частично закрепить в «Тайнах и лжи», здесь впервые у него нет ни мелодраматизма
«мыльных опер», чем грешат те же «Карьеристки», ни уклона в карикатурную комедию,
что отличало «Большие надежды» и «Сладости жизни». Повезет зрителю, который
посмотрит «Нагих» в оригинале или в нематерном переводе, ибо лицензионное видео с
этим фильмом, вышедшее в России в 2008 году, сделано как-то чернушно, со всеми
«прелестями» русской ненормативной лексики. Безусловно, это фильм для молодежи,
люмпенизированной современным рынком, ищущей, но так и не находящей своего места
в мире всеобщего стяжательства и карьеризма. Майк Ли беспощаден к метаморфозам
буржуазной действительности, которая после крушения соцлагеря (тоже не Диснейленда в
своей сути) стала массовым образом жизни по всему миру.
«Нагие», а, мне думается, что позиция постановщика не далека от пророчеств
Джонни, стремятся вынести вердикт этому миру, где говорящие на правильном
английском – часто просто снобы, фарисеи и лицемеры, а те, кто ведет ночной
маргинальный образ жизни, – почти пророки в своем отечестве. Если этот мир погибнет,
никто не будет об этом жалеть, он стал для этого слишком беспощадным, волчьим,
обрекая людей на отупение и отчаяние (потому в «Нагих» так многочисленны женские
образы с апатичными лицами: никто из них от жизни уже ничего не ждет). Грубый,
циничный, порой нарочито сексуализированный юмор этой ленты – примета эпохи
«нового варварства» 1990-х, а простая, но эффектная мелодия Эндрю Диксона призвана
выразить его невыносимым тоскливым рефреном. Впрочем, карьера Майка Ли на этом
фильме не закончилась, ведь вслед за этим будут сняты «Тайны и ложь» и «Вера Дрейк»,
британский режиссер уйдет от больших обобщений и обратиться к камерным портретам
человеческих чувств не без влияния сериальной и телевизионной культуры.
Майк Ли сделал «Тайны и ложь» практически минимально насыщенными юмором,
уклон в мелодраматизм, даже сериальность, чувствуется на всем протяжении картины, и
лишь получасовой финал дарует зрителю столь мощное эмоциональное впечатление, по
сути вторую кульминацию (первая находится где-то в середине), которая окупает все
недостатки этой ленты. Одна из самых продолжительных драм на современную тему у
этого постановщика (все три его исторические картины идут по два с половиной часа)
«Тайны и ложь» окупили в прокате свой скромный бюджет, по меньшей мере, в десять
раз, став хитом среди независимых фильмов своего времени. Притом что актеры работают
здесь неравноценно: Тимоти Сполл вплоть до финальной кульминации играет с одним
выражением лица, Филлис Логан работает клишировано, по-сериальному, зато Марианн
Жан-Батист и Клэр Рашбрук создают своего рода образы-антиподы – фрустрированную

тяжелой трудовой жизнью пролетарку и уравновешенную буржуазку (спустя годы Жан-
Батист в «Суровой правде» покажет, что может и не такое).
Вообще в «Тайнах и лжи» Майк Ли показывает, как бедность делает людей
невротичными, завистливыми и сварливыми, никогда еще пролетарии в его фильмах не
выглядели столь непривлекательно, даже отталкивающе, зато представители среднего
класса здесь уравновешенны и выдержанны. Кроме того впервые в своем творчестве
режиссер затрагивает и расовую тему, проблему скрытой ксенофобии в Британии (когда в
финале герои узнают правду, камера фиксирует наше внимание на их лицах – полный
букет эмоций и чисто английское желание их скрыть). Да, чисто содержательно это
мелодрама, поиски женщиной своей матери и постепенное сближение с ней занимают
большую часть фильма, это действительно почти «мыльная опера» (все-таки Майк Ли
проработал на телевидении не один десяток лет). Зато как она мастерски срежиссирована
и смонтирована, удерживая зрительское внимание на протяжении почти двух с половиной
часов!
Думаю, что именно высокий уровень профессионализма съемочной группы привел
к тому, что фильм стал прокатным хитом и получил главный приз в Канне (возможно, что
жюри просто не смогло противиться чисто эмоциональным манипуляциям постановщика
и актеров в финале, оттого и наградив Майка Ли столь высоко). К счастью, здесь
матерятся не все, как в «Нагих», но лишь один герой, из-за чего «Тайны и ложь» могут
стать объектом и семейного просмотра, хотя они и рассчитаны больше не женский
сегмент аудитории. Ну и конечно, нельзя не отметить полуистерическое существование в
кадре Бренды Блетин в роли Синтии – это поистине рекорд по выжиманию актрисы из
себя многочисленных эмоций. Главное же достижение команды Майка Ли в «Тайнах и
лжи» состоит в том, что этот фильм дает надежду на взаимопонимание и преодоление
коммуникационных преград между близкими людьми, это подлинно гуманистическое
кинопроизведение, что было редкостью в 1990-е, когда на экране было модно
фиксироваться на насилии и цинизме. Как по мне, так это не лучший фильм Майка Ли, но
самый человечный это точно.
Немного нарушим хронологию и скажем несколько слов об исторических картинах
Майка Ли «Кутерьма», «Уильям Тернер» и «Петерлоо», лишь первую из которых можно
считать хоть в какой-то мере удавшейся, ведь байопик о британском художнике вышел
стандартной ЖЗЛ-кой о прихоти таланта, ютящегося в трудном мужском характере (таких
картин много, возможно, лучшей из них вышла лента Стеллинга о Рембрандте). По мысли
режиссера Тернер был невыносимым человеком, падким на женскую красоту и. несмотря
на то, что чисто визуально фильм хорошо передает палитру великого художника,
содержательно ничего нового он не несет, погрязая в довольно неприглядных и
отталкивающих подробностях биографии выдающегося живописца. Что же касается
«Петерлоо», то картина получилась плакатной агиткой в защиту пролетариата, начисто
лишенной фирменного юмора Майка Ли, из-за чего скучный лоучевский идеологический
пафос не позволил зрителю в полной мере оценить рассказанную историю подавления
лондонского восстания двухсотлетней давности, к печальному юбилею которого и был
приурочен выход данной ленты.
Кроме того формат на два с половиной часа у обеих лент не дал Майку Ли
возможности увлечь зрителя нескучным сценарием в отличие от «Кутерьмы», где
комедийность и оптимистичность в подаче материала о постановке оперы «Микадо»
привели даже к некоей степени зрелищности, чем разговорные картины этого
постановщика обычно не отличаются, упирая на актерскую эмоциональность и
импровизированность диалогов. Чувствуется, что изящные интерьеры, костюмы и
правильный английский не являются в «Кутерьме» чем-то центральным, однако, Майк Ли
столь поднаторел в фильмах на современную тему, что, когда он от нее отказывается,
исторические полотна выходят у него тяжеловесными, громоздкими и захламленными
второстепенными визуальными деталями. Нам осталось рассмотреть всего пять картин

Майка Ли, и все они о современности, это в некотором роде комедии, но с драматическим
нервом.
Когда-то мне нравились разные фильмы Майка Ли: в двадцать лет «Нагие», в
тридцать «Сладости жизни», и вот теперь, когда мне под сорок, пересмотр «Карьеристок»
стал настоящим зрительским событием, может быть, потому что, как никакая другая лента
этого постановщика, она затрагивает тему памяти и времени, столь важную для зрелых
людей. Снятые в разных цветовых тонах (современность в теплых, а воспоминания в
холодных), эпизоды этой поразительной картины рассказывают историю не только
женской дружбы, но и потерянного времени почти в духе Пруста. Кто-то писал о
«Карьеристках», что это кино наследует еще и традиции Диккенса, столь оно доброе и
обнадеживающее. Всем нам есть что вспомнить и пожалеть, что время прошло, а встречи
спустя годы хоть и желанны и радостны, но уже не те. Десять лет, разделяющие прошлое
и настоящее героинь, одинаково наполнены юмором и гуманностью, сочувствием о том,
что жизнь проходит, и мы меняемся. Это может ощутить каждый хотя бы на встрече
выпускников или одноклассников.
Заслуга Майка Ли в том, что ему удалось наполнить эту банальность щемящим
ощущением светлой тоски. Да, здесь также есть место актерской импровизации, блистает
Кэтрин Картлидж, которой, к сожалению, осталось жить на тот момент не так долго, это
подлинно ее бенефис, роль даже лучшая, чем в «Нагих», ибо она создает здесь два образа
– Ханну в прошлом, и Ханну в настоящем. Однако, картина все равно получилась
особенной даже для Майка Ли, хотя провальных фильмов у него почти нет (по крайней
мере на современную тему). В «Карьеристках» играет запоминающуюся роль Марк
Бентон, быть может, наиболее живую за все свои годы работы в кино, по крайней мере,
его персонаж трогает и запоминается несмотря на всю свою противоречивость. Майку Ли
в этой картине удалось то, что получается редко у кого – создать на экране стойкую
впечатление того, что героини знают, ценят и понимают друг друга как никто.
Можно, конечно, утверждать, что постановщик создал почти феминистское кино о
мужчинах-нарциссах и их жертвах, что это был ответ на конъюнктурный идеологический
запрос второй половины девяностых, однако, считать так – значит сильно обеднять
замысел «Карьеристок». Да, у героинь, несмотря на проблемы в прошлом, все в жизни
получилось, и это вовсе не повод считать их карьеристками или виктимизировать их.
Просто люди со временем взрослеют, уходит бунтарство, появляются степенность и опыт,
это в порядке вещей. Другое дело, что приходит момент, когда в прошлом оказываются те
редкие минуты счастья, которых в настоящем все меньше или нет совсем, и тогда
человеку надо совершить прустовский прыжок в счастливые дни, чтобы в деталях и
нюансах оценить то, чего уже, возможно, никогда не будет.
Именно это и делают героини Картлидж и Стэдмен (последняя так почти нигде
больше и не снялась), и так ли уж важно, что их встречу сопровождают почти
неправдоподобные совпадения, это всего лишь успешный результат их попытки
реанимировать прошлое, молодость, жизнь. И должно пройти время, чтобы зритель,
пройдя пору неоперившейся юности, повзрослел и оценил все богатство жизни, которую
прожил, в сущности, точно так же, как и персонажи «Карьеристок», поставив фильму на
этот раз уже высший балл.
После веселой «Кутерьмы» Майк Ли снова погрузился в современность, сняв одну
из самых эмоционально тяжелых своих картин «Все или ничего»: здесь почти нет юмора
(а тот, что есть, связан с неунывающей и жизнерадостной героиней Рут Шин), мелодии
Эндрю Диксона тоскливы как никогда, визуально фильм выдержан в серых и темных
тонах, но, что удивительно, он не оставляет горького послевкусия. Герои проходят путь от
взаимного отчуждения к сближению благодаря слезам и разговору по душам, однако, это
будет лишь в финале, а до этого почти два часа ругани, взаимных грубостей, дети матерят
родителей и прочее, что можно было бы назвать чернухой. В то же время Майк Ли
надеется сам и вселяет эту надежду в зрителей, что диалог между близкими людьми

возможен, надо только пойти навстречу друг другу. Пригласив в фильм на этот раз почти
всех своих любимых актеров, постановщик дает их таланту раскрыться в полных
эмоционального напряжения сценах.
Здесь Лесли Мэнвилл создает образ замученной жизненными тяготами женщины
(даже не верится, что за пятнадцать лет до этого в «Больших надеждах» она сыграла
стильную аристократку с правильным английским), чтобы в кульминации заискрить
неподдельными эмоциями. Рут Шин как всегда задорна и весела, Тимоти Сполл больше
разочаровывает, чем делает нечто новое (собственно его образ почти неотличим от
персонажа «Тайн и лжи», и в финале его также прорывает, как это было за шесть лет до
этого в каннском призере). Мне лично больше всего понравился образ девушки,
убирающей в доме престарелых: внешне некрасивая и полная, она никого не обижает и ни
на кого не злится, в свободнее время читает (такое единственное светлое пятно посреди
темных тонов взаимного отчуждения). Также здесь одна из первых заметных ролей Салли
Хокинс – образ разбитной девахи, полная противоположность хохотушке из
«Беззаботной». Однако, больше всего поражает Мэрион Бейли, которую в роли
опустившейся алкоголички не узнать (разве это та вежливая дама из «Тем временем»?).
«Все или ничего» – хорошая картина, скромная по бюджету, но сумевшая охватить
жизнь трех семей, а мастерское использование монтажа позволило режиссеру в чем-то
противопоставить жизненные коллизии одних героев другим, а в чем-то и дополнить их.
Мне думается, что Майк Ли, всякий раз снимая историческую картину и регулярно
проваливаясь с ней в художественном плане, с новыми силами возвращается к
современности. Так получилось с «Все или ничего», так вышло и с «Суровой правдой»,
снятой спустя почти пятнадцать лет после «Еще один год» и после двух исторических
долгостроев («Уильям Тернер» и «Петерлоо»), мы о них уже говорили, потому не будем
повторяться. Важно, что показывая невыносимые социальные условия существования
простых людей, Майк Ли в отличие от Кена Лоуча никогда не призывает к революции,
ему важно найти выход в обретении доброты и теплоты в межчеловеческой
коммуникации. Он в отличие от Лоуча верит в человека, а не в человечество. Да, хоть все
это и не весело, но комические детали во «Все или ничего» все-таки есть, тем они и
ценнее, что их мало. А разве человеколюбие, помноженное на иронию, – не единственный
способ вынести тяготы жизни?
Вышедшая спустя два года после «Все или ничего» «Вера Дрейк» получилась
исключительно мощной, прежде всего благодаря точной расстановке эмоциональных
акцентов, и даже тот, кто как автор этих строк, не согласен с общим концептуальным
посылом фильма, вынужден признать, что Майк Ли предлагает на этот раз убойные
аргументы для защиты своей позиции. Не думаю, что Имелда Стонтон, создающая здесь
образ идеальной безгрешной жертвы, – главная удача фильма, хотя игра ее на высоте,
сравнимой с уровнем Бренды Блетин в «Тайнах и лжи». Снимая ленту о 1950-х (вроде бы
не такой давней истории, но и не современной), постановщик пытается вызвать
сочувствие к безграничному альтруизму Веры Дрейк, приведшему ее в тюрьму. Однако,
мне хотелось бы поговорить не о моральной допустимости абортов или их преступности
(пусть каждый останется при своем мнении), но о двух сюжетных линиях, связанных в
героинями Рут Шин и Салли Хокинс, значительно усложняющих замысел режиссера и
делающих картину Майка Ли многомерной и противоречивой.
«Вера Дрейк» – по сути дела лента о том, как лощенная, аристократическая
Британия судит Британию рабочую, о том, каким лицемерием и злобой пронизан этот суд.
Мы привыкли к тому, что в фильмах Майка Ли говорят либо на кокни, либо на
правильном английском, но никогда еще так остро эти два мира не сталкивались в его
кинематографе. Оттого и линия, связанная с персонажем Салли Хокинс, так едко подана:
мир высшего света, где за деньги можно свершить любое преступление, важно лишь его
удачно скрыть, показан в фильме столь же подробно и аналитически, как и мир, в котором
живет Вера Дрейк. Здесь все делают медики, все шито-крыто и не несет за собой

непоправимых последствий (режиссеру и его оператору даже удается блестяще
противопоставить роскошные и просторные интерьеры аристократов и буржуа тесным
квартиркам рабочих).
Социально-экономический гнет и колоссальное классовое расслоение в Британии
лишь усугубляется с десятилетиями, что хорошо видно в эволюции творчества Майка Ли:
выдающееся актерское исполнение, театральность, даже телевизионность многих сцен,
как здесь, так и в других его работах, усиливают впечатление от несправедливости жизни
в Туманном Альбионе. «Вера Дрейк» – не столько об абортах, сколько о том, что эти два
классовых мира никогда не сольются, будут существовать отдельно, взаимно ненавидя
друг друга, как антагонистические вселенные. Майк Ли попал в больной нерв не только
эпохи 1950-х, но и нашей современной жизни, где более ушлые и предприимчивые
(удачная, но совершенно не характерная для нее роль Рут Шин) наживаются на почти
ангельском альтруизме более доверчивых людей. Тем не менее «Вера Дрейк» – не
политическая агитка в отличие, например, от «Петерлоо», здесь живые характеры, а не
манекены, издающие лозунги.
Это кино очень высокого уровня, когда буквально не замечаешь течения сюжета на
протяжении двух часов, да, в некотором роде оно манипулятивно, управляя зрительскими
реакциями на уровне провокатора Триера, но это ему ни мало не вредит. Думаю, что даже
если вы против абортов, фильм вам все равно понравится, так как не идеологическая
прокламация в нем главное, а именно столкновение автономно существующих
социальных миров, упразднить антагонистическое противостояние которых не в силах
никакая революция, что в очередной раз говорит о том, что, как бы порой не казались
тематически близки Майк Ли и Кен Лоуч, это все же два разных режиссера, хотящие от
кино, зрителя и актеров порой диаметрально противоположного.
Несмотря на героев, которым зритель не может не симпатизировать, «Беззаботная»
– один из самых слабых фильмов Майка Ли: дряблая интрига, вялый сюжет, дурашливость
персонажа Салли Хокинс, которого режиссер тщетно пытается представить почти
идеалом человечности, по сути дела лишь одно острое столкновение характеров (хотя этот
постановщик славится многофигурными коллизиями) и многое другое указывает на то,
что перед нами – проходная комедия. Безусловно, Поппи (героиня Салли Хокинс) не так
проста, ведь она помогает не только своему ученику, но и всем окружающим, включая
желчного инструктора по вождению (блестящая роль Эдди Марсана), фрустрированного и
закомплексованного. Автор фильма, видимо, хотел сказать, что к жизни надо относиться
проще и с улыбкой, но столь бесхитростный месседж от режиссера апокалиптических
«Нагих» как-то не особо вдохновляет опытного зрителя. Работая постоянно с одной и той
же командой, включая продюсера и оператора, постановщик добивается уютной и
доверительной атмосферы на съемках, благодаря чему актерские импровизации выглядят
естественно. Но не в данном случае, ведь выходит в некоторых эпизодах пошло и плоско.
Складывается впечатление, что для Майка Ли данная картина была передышкой
перед грядущими большими работами, которыми собственно и стали «Уильям Тернер» и
«Петерлоо». Отсутствие в «Беззаботной» социальной критики или по крайней мере
классовой темы больно бьет по ее увлекательности: мастер едких портретов из жизни
британского общества Майк Ли на этот раз просто хотел высказаться об угрюмости и
излишней серьезности окружающих его людей и предложил им противоядие. Насколько
это удалось – судить зрителю, но низкие оценки о многом говорят, все-таки Майк Ли – не
мастер комедий (даже в «Больших надеждах» и «Сладостях жизни» сюжет не выглядел
столь пустым, а крен в сторону комедии не воспринимался так безнадежно).
«Беззаботная» – фильм на один раз, вдохновляющий разве что актерской игрой (правда,
всех без исключения исполнителей, здесь по части профессионализма своей команды
Майк Ли верен себе). И, конечно, Поппи не может не понравиться, хотя и выглядит
больной гебефренией. Вообще, чем старше становится Майк Ли, тем добрее его фильмы, а

то, что «Суровая правда» выглядит антитезой к «Беззаботной» иначе, чем авторской
причудой не назовешь.
Завершить этот небольшой обзор фильмографии Майка Ли хотелось бы анализом
замечательной, одной из лучших его поздних картин «Еще один год». Некоторые
рецензенты отмечают, что это фильм о счастливом браке, другие – что он об одиночестве
на фоне чужого счастья, мне думается, что правы и те, и другие, но еще он о том, что
истинная дружба и вообще человеческая близость работают порой как настоящая
психотерапия. По этой причине тяжело, конечно, если нет рядом любимой или любимого,
но двойне тяжелее тем, у кого нет друзей. Разбитый на четыре части по числу сезонов
«Еще один год» поначалу кажется бодрой комедией, лишь в финале четвертой части,
обнажая драматические корни своей интриги. Актеры, даже эпизодические, органичны
здесь как никогда раньше у Майка Ли, но подлинным открытием для зрителя, даже
знакомого с ее фильмами, станет игра Лесли Мэнвилл, воистину великой актрисы, почти
современной Кэтрин Хэпберн, прекрасно передающей эмоции и темперамент человека в
несчастливых обстоятельствах.
Так забавными, но оттого не менее грустными станут попытки ее героини наладить
личную жизнь, все дальше и дальше увязая в непонимании окружающих (ее нежелание
сближаться с Кеном драматически рифмуется с отторжением со стороны Джо – почти
«Фантазии Фарятьева», не меньше). Часто возникающие при просмотре картин Майка Ли
ассоциации с британским кино периода «молодых рассерженных», фильмами Ричардсона,
Рейша, Клейтона, здесь, как мне представляется, достигают пика. Парадокс, но когда
Майк Ли перестает фиксироваться на социальных темах, погружаясь в приватную жизнь
маленьких людей, его кино все больше начинает напоминать «Место наверху» или
«Оглянись во гневе», работы, вроде бы утонувшие в социальщине. «Еще один год» – о
том, что человеческое существование непредсказуемо, что одним везет в личной жизни, а
другим нет, но это еще не повод завидовать, ведь настоящие друзья всегда выслушат и
простят, помогут пережить одиночество, даже когда оно волчье.
Кинематограф Майка Ли, который на протяжении почти полувека создавался
командой друзей и соратников, многое потерял, когда лишился кого-то из нее (так в 2009
году не стало Саймона Ченнинга-Вильямса, постоянного продюсера, с которым Майка Ли
связывало почти двадцать лет совместного творчества, а в 2024 – оператора Дика Поупа,
который едва успел доснять «Суровую правду», работая с режиссером еще с «Нагих»).
«Еще один год» – некое символическое подведение итогов, промежуточное, конечно, дай
Бог Майку Ли прожить еще долго и снимать не меньше, чем раньше. Однако, то что
больше всего покоряет в его фильмах и в этом в том числе, это все возрастающее с годами
чувств эмпатии, как к персонажам, так и вообще к людям и зрителям.
«Еще один год» в этом смысле – почти квинтэссенция его подхода к искусству, и
автор этих строк рад, что его пересмотрел, как и другие ленты Майка Ли. Это было
невероятным путешествием в глубины человеческой психологии, а фирменный его юмор,
иногда вульгарный и чернушный, иногда тонкий и изящный, думаю, научил не только
меня, но и не одно поколение зрителей достойно проживать тяжелые жизненные
обстоятельства, никого ни в чем не виня, потому что подлинная мудрость его фильмов
состоит в том, чтобы ценить жизнь и людей, с которыми она сводит нас.