Статьи

Василий Корецкий. «Самый лучший день» Жоры Крыжовникова: почему это простительно

Пьет — значит, любит
Шла Оля по шоссе и встретила пьяное чудовище. Чудовище остановилось и спело человеческим голосом арию Трубадура из «Бременских музыкантов», позвало Олю замуж, ударилось оземь — и превратилось в бравого гаишника Петю Васютина. Петя не пьет, гоняется за Олей по цветущему лугу со своей палочкой наперевес и уже даже купил колечко. Теперь несвободно сердечко. Но русская душа не терпит стеснения — и вот Петя выпивает первый за год стакан, на брудершафт с заезжей насиликоненной брюнеткой, у которой из одежды — одна сеточка. Так типичный ромком превращается в тяжелую, на разрыв баяна и аорты, трагикомедию про то, что водка — это праздник, который всегда с тобой. Ну и не только про это.

«Горько!», первая комедия Жоры Крыжовникова об особенностях национальных праздников, была настоящим торжеством народного единства и примирения всех со всеми. Русские типы, привычки, обычаи, страхи, грехи, заблуждения и прозрения были описаны с большой, все понимающей и принимающей любовью. Никогда еще прежде российский режиссер не говорил о народной культуре без этнографического остранения, а так, словно о себе самом. Никогда еще песни Лепса не звучали как лирика, а не издевательство над русским ухом, русским языком, русским человеком вообще. Только там, только тогда. Прошло несколько лет, прошли удачный сиквел и бескомпромиссная короткометражка «Нечаянно» (про оливье, холодец и убиенную старушку), и вот под Новый год режиссер Крыжовников снова приходит к нам с «Самым лучшим днем». Со все тем же, уже подвядшим, венком сонетов русской удали, немного несвежий и заговаривающийся — зато готовый спеть (как следует из фильма, это вернейший способ понравиться русской женщине).

[Показать эскизы]
"]" data-sheets-userformat="[null,null,11139,[null,0],[null,2,16777215],null,null,null,null,null,1,4,0,null,[null,2,3355443],null,10]">
[Показать эскизы]
«Горько!» была самой настоящей — а не просто экранной — свадьбой между Россией новой и старой, вестернизированной и традиционной, с претензиями и простой, городской и пригородной. Чем-то вроде русского «Метрополиса». Зритель, к какой из Россий он бы ни принадлежал, узнавал на экране того страшного Другого, с которым ему ежедневно приходится сталкиваться в транспорте, подъезде и присутственных местах, — и немедленно признавал в нем своего, немного непохожего, но стоящего, понятного и родного человека (немаловажно еще, что единение России айфона и России шансона происходило в автозаке).

«Самый лучший день» — это уже не развод, а самая настоящая разводка. Просчитанный продюсерский проект, аккумулирующий все козыри из прошлых фильмов Ж.К.: субъективную камеру, шашлыки, костюм десантника, пьяную оргию у бассейна (привет американским тин-комедиям про отвязный уик-энд), хоровое пение народных хитов, наконец. Последнее, кстати, тут радикально усовершенствовано: «Самый лучший день» — это действительно караоке-фильм. Довольно скоро внизу экрана начинают бежать тексты песен, настойчиво предлагающие публике запеть во тьме кинозала. Гениальное решение для телевизионного фильма, начинающегося сразу после обращения президента, — но, вероятно, в зале мультиплекса это все может тоже произвести сокрушительный эффект. Довольно антиутопический причем: вот представьте себе атомизированную, разделенную креслами и тьмой зала толпу, поющую хором, уставившись в экран. Типичная пятиминутка ненависти из экранизации «1984»! Тут поневоле начнешь всерьез вспоминать тексты левых критиков 1970-х, еще недавно казавшиеся смешным алармизмом. Жан-Луи Комолли с«теорией аппарата»… Лора Малви со своим «Кино и визуальным наслаждением»… Годар… Выжили бы они при виде толпы, дружно подхватывающей куплет за милицанером Петей на экране?

Но действительно страшных вещей в «Самом лучшем дне» — две, и это совсем не караоке. Во-первых, это сама картинка, то отражение реальности (а она тут отражается очень точно), которое допущено на экран. Теперь это уже не стереоскопическая рефлексия, нет: теперь целевая аудитория видит здесь только саму себя. И она себе, спорим, очень нравится. Больше никакой сатиры — только умиленная радость узнавания. Ощущения от этого самые инфернальные: весело всем, но через час такого, немного надсадного, ухохатывания ты начинаешь ясно видеть во всей этой техничной народности циничное, манипулятивное потакание всему самому невеселому, что есть в российской жизни, от органов внутренних дел до блевотины в лифте и пьяной смерти на снегу. Особенно заметен этот цинизм в сравнении с другой предновогодней народной комедией — «Страной ОЗ» Сигарева. Там трэша не меньше, фильм Сигарева уже начинается с чудовищно-телевизионной заставки с елочным шаром, празднично заполняющим весь экран, а дальше — больше: экранизации YouTube-роликов; мэр-вигилант Ройзман в камео; издевательский эффект промотки; скатологическая поэма Александра Ильенкова, «уральского Сорокина»; Гоша Куценко мимо нот поет бардовскую песню. Тоже народность — но совсем другая. Когда-то французские сюрреалисты превозносили низовую культуру как подрывную революционную альтернативу господствующей душной культуре буржуа, и ровно такими же глазами кино Крыжовникова и смотрят самые восторженные поклонники. Но у нас-то кто господствует? Лепс и «Зеленоглазое такси», а не писатель Ильенков и исполнитель Куценко! Тогда в чем смелость, брат?

Второй ужасный (и ужасно точный) момент «Самого лучшего дня» — это, собственно, непременно положенная в таких фильмах хеппи-энд-мораль. Задушевная констатация безграничного русского всепрощения и короткой памяти, ничем, кстати, не мотивированная в рамках развития довольно условного и безалаберного сюжета, продиктована тут не только бездушной продюсерской логикой. Она — главная натуралистическая деталь фильма (кроме саундтрека, парковых лебедей из покрышек и Боярского в роли живого ископаемого), его единственная правда, объясняющая, почему все так. Русский народ — как женщина. А русская женщина — будь она хоть старший кассир, хоть девушка с велодорожки — как мешок: что положишь, то и несет. Алкоголики, милиционеры, идиоты с усами как у бобра, Чайки, Цапки… Вынесет все. Ничего не будет.

Источник.